Выездная сессия верховного суда Дагестана под председательством судьи Багужи Унжолова продолжила вчера допрос свидетелей на процессе по делу Салмана Радуева и его сообщников по рейду на Дагестан зимой 1996 года. Слушания, проходившие в махачкалинском СИЗО, казались скучной работой -- очевидцы вкратце рассказывали, что они делали и видели в те дни. Однако именно среди этой рутины вчера была оглашена одна принципиальная и в своем роде сенсационная деталь.

Судья как бы между делом сообщил участникам процесса, что на данный момент согласились дать свидетельские показания около 100 человек, и, если ничего экстраординарного не произойдет, г-на Унжолова это вполне удовлетворит.

Таким образом суд дал понять, что приговор подсудимым может быть вынесен уже до Нового года -- допрос 100 человек (почти треть из которых уже выступила) займет не более недели, далее должны будут пройти прения сторон. На этом, собственно, процесс и заканчивается, и суду остается только вынести вердикт.

Учитывая решительный настрой федеральных властей по отношению к суду над Радуевым, такая торопливость может показаться странной. Как-никак, а процесс этот не имеет себе равных во всей современной юридической практике -- еще никогда федеральные власти не получали возможности судить ближайших сподвижников Дудаева, причем за беспрецедентные по масштабам преступления (в ходе событий в Кизляре и Первомайском погибли 78 милиционеров, солдат и мирных жителей, около тысячи человек оказались в заложниках).

Изначально только одних свидетелей и потерпевших в материалах следствия значилось более 3 тысяч. Однако после вчерашнего заседания стало почти очевидно, что «разворачиваться по полной программе» власти и сами-то не особенно стремятся. Так, перед началом суда было объявлено, что 2 тысячи свидетелей прислали заявления о нежелании являться в суд, объяснив это личными мотивами (чтобы не переживать еще раз ужасы января 1996 г.). Тогда сторона обвинения заявила, что и тысячи показаний для подсудимых будет достаточно, оговорившись, что при необходимости на процесс может быть доставлен любой свидетель. Теперь же масштабы процесса ужались в десятки раз.

Те, кто согласился выступать в суде, ничего принципиального нового не сообщают. Вчера, к примеру, суд заслушал 12 жителей Кизляра, побывавших в заложниках у боевиков. Они рассказали, как радуевцы сгоняли их в здание больницы, делали из них «живой щит», заставляя вставать под пули в оконные проемы и махать простынями, чтобы предотвратить штурм со стороны войск. Однако ни один не мог утверждать, что лично видел или слышал, что сам Радуев или Турпал-Али Атгериев кого-то убивали и давали соответствующие приказы. Подсудимые именно на этом и строят свою защиту, заявляя, что лишь исполняли приказ Дудаева и что никого не хотели убивать.

Впрочем, сторону обвинения, которую после отъезда из Махачкалы генпрокурора Владимира Устинова представляет его заместитель Сабир Кехлеров, такой поворот дела отнюдь не смущает. Один из сотрудников Генпрокуратуры, работающий на процессе, вчера в беседе с корреспондентом газеты «Время новостей» сказал, что именно для руководителей рейда на Кизляр свидетельские показания большой роли не играют. Они сами и в те трагические дни, и после в телеинтервью не раз говорили, что именно они и руководили бандой боевиков. При наличии такого неопровержимого доказательства власти, вполне возможно, решили им и ограничиться. Тем более что у подсудимых при таком раскладе останется меньше возможностей вести, может, и справедливую, но ненужную с политической точки зрения дискуссию: кто на самом деле виновник всей «чеченской проблемы».