Проект нового Таможенного кодекса, поступивший на днях в Думу, устанавливает для таможни новые правила игры. О них корреспонденту газеты «Время новостей» Вере КУЗНЕЦОВОЙ рассказывает председатель Государственного таможенного комитета Михаил ВАНИН.

-- Михаил Валентинович, когда будет принят Таможенный кодекс?

-- Правительство внесло кодекс в Думу 20 ноября. Сейчас, что называется, наша власть над ним частично утрачена, и все в руках Госдумы. Мы будем просить, чтобы работа началась уже в этом году, чтобы на весенней сессии 2002-го его принять, а с 1 января 2003-го ввести в действие.

-- Что изменится с 1 января 2003 года?

-- Самое главное -- это то, что кодекс будет законом прямого действия. Многократно, а может быть, даже стократно уменьшится наше вмешательство в процесс таможенного контроля. ГТК будет руководствоваться не своими нормативными актами, а статьями Таможенного кодекса.

-- Насколько упростятся бюрократические процедуры?

-- Приведу, например, такую цифру. По действующему кодексу мы имеем право производить таможенный контроль и оформление товара десять дней. По новому -- три дня. Причем это будет максимальный срок. Тем самым мы в три с лишним раза урезали свои полномочия по срокам таможенного оформления. Существенно? По-моему, очень. Новый кодекс и по количеству статей больше, чем действующий, поскольку очень подробно регламентирует весь процесс таможенного дела -- контроля, оформления. Мы хотим, чтобы у наших подразделений на местах не было возможности заниматься творчеством, чтобы у инспекторов не осталось лазеек для маневра между отдельными подзаконными или нормативными актами ГТК. Из нового кодекса полностью ушел большой раздел «Ответственность за таможенные правонарушения» -- в другой кодекс: «Об административных правонарушениях».

-- Как ваши коллеги на местах воспримут новый кодекс? Вы не ожидаете сопротивления?

-- Сопротивление всегда будет. И сегодня есть. Наши отдельные руководители на местах хотели бы не законом, не нормативными актами ГТК руководствоваться, а своим видением ситуации. И это приходится ломать. Мы, проводя наши проверки и «разборы полетов», часто отмечаем, что порой люди действуют просто вопреки директивам, которые изложены в документах ГТК. С введением нового кодекса пространство для маневра бесспорно сократится. Новая практика облегчит не только контроль ГТК за нашими подчиненными, но и контроль тех органов, которые оценивают нашу работу. Прежде всего имею в виду прокуратуру, Счетную палату. То есть мы должны быть прозрачны для них. Это же тоже очень важно.

-- На заседании правительства Герман Греф был против того, чтобы кодекс в нынешнем виде попал в Думу. Он настаивал, чтобы у ГТК отняли оперативно-розыскную деятельность, дознание и валютный контроль. Почему победила ваша точка зрения?

-- Победила не только наша точка зрения. Новый кодекс на заседании правительства вообще прошел на ура, его поддержали практически все члены кабинета. И в первую очередь курирующий нас в части доходов Алексей Кудрин. Он тоже, кстати, во время обсуждения на заседании правительства вместе со мной оппонировал МЭРТ по вопросам, о которых вы спрашиваете. По оперативно-розыскной деятельности мы говорили: мировая практика исходит из того, что таможенные органы сочетают в себе две службы -- фискальную и, что называется, репрессивную. Нам приходится разбираться с теми, кто не хочет добровольно платить, бороться с контрабандой, защищая отечественного товаропроизводителя и бюджет. То есть таможенный орган без оперативно-розыскной деятельности, без репрессивного аппарата существенно ослабевает. Что сразу сказывается на доходах бюджета. Алексей Леонидович прекрасно это понимает и поддерживает нас.

-- Пусть в теории, но когда-нибудь репрессивные функции таможни отомрут?

-- Когда торговля станет беспошлинной, когда не будет контрабанды наркотиков и оружия, когда не будет еще и новой угрозы -- международного терроризма, вот тогда, наверное, правоохранительные функции таможни отомрут. Пока эти угрозы существуют, и они вовсе не абстрактные, а абсолютно реальные.

-- Кроме прочего, речь шла о том, чтобы изъять у таможни функции валютного контроля.

-- Скорее всего, предлагая это, исходили из того, чтобы максимально дебюрократизировать экономику. В то же время нашу позицию поняли и поддержали Минфин и ЦБ -- оба эти ведомства уверены, что ГТК пока должен оставаться органом валютного контроля. У нас имеется эффективно работающая система таможенно-банковского валютного контроля, которая создавалась не один год. Сегодня это дает результат: мы обеспечиваем почти 100-процентный возврат валютной выручки из-за границы.

-- Насколько тяжело будет проходить кодекс через Думу?

-- Не думаю, что легко. Проще -- с оперативно-розыскной деятельностью, сложнее -- с валютным контролем. Хочется убедить депутатов, что, не создав какой-то иной инфраструктуры, другого института, который обеспечивал бы эту функцию, нельзя разрушать то, что сегодня работает. Не по-государственному это. Если со временем подобную задачу сможет выполнять комитет финансового мониторинга, который создается в составе Минфина, наверное, можно будет говорить о передаче ему всего валютного контроля. Сегодня никто, кроме ГТК и ЦБ, не готов справляться с этими функциями эффективно.

-- Вы готовы к компромиссу с Думой?

-- Какие-то компромиссы всегда возможны или даже неизбежны. Но все-таки рассчитываем, что концептуально кодекс не претерпит никаких изменений. Мы готовы работать над редакцией отдельных статей, можем трудиться над теми таможенными режимами, которые там есть и которые могли бы быть.

-- Сейчас экономическая ситуация осложнилась падением цен на нефть. Если мы дойдем до критического уровня, должно ли правительство отреагировать увеличением импортных тарифов? Сегодня бюджет, кажется, на 40% зависит от таможни. Тогда, наверное, он будет зависеть от вас еще больше?

-- Если точно, наши платежи в бюджет составляют 39% (см. таблицу 1. -- Ред.). В странах Европы доля таможенных платежей существенно ниже, она колеблется с 12--14% до 18--22%. Так что уверен, что упор даже в критической ситуации надо делать не на сбор таможенных платежей. Нужно, видимо, думать прежде всего об эффективности экономики.

-- Но ведь проще повысить импортные пошлины и выжимать там, где уже знаешь.

-- Это будет самый неправильный путь, ошибочный. Как только повысим в очередной раз пошлины, сразу потеряем платежи.

-- Это же временная мера...

-- Мы получим «длинный» отрицательный эффект. Платить начнут меньше. Будут уходить в контрабанду, в «серый» и «черный» импорт. Сломаем то, что удалось сделать полезного за последние два года, когда мы стали легализовать импорт во все больших и больших масштабах. ГТК вывел на свет более полумиллиарда долларов «серого» импорта (см. таблицу 2. -- Ред.). Если таким грубым ударом (повысив налоги) решимся исправить наши бюджетные проблемы -- сорвем весь позитивный процесс. Как всегда, это повлечет за собой ответную реакцию -- уменьшение сборов, потерю доверия к правительственной политике на более продолжительный срок, формирование дополнительного класса «уклоненцев», которые будут укреплять свои позиции. И деньги тогда пойдут тем, кто их «крышует», включая некоторых представителей правоохранительных органов, а вовсе не в бюджет. Лучшей реакцией правительства было бы, наоборот, небольшое снижение импортных пошлин.

-- Вы за то, чтобы импортные пошлины снижались?

-- Чтобы медленно снижались.

-- Вы эту позицию заявляете довольно давно, хотя не всегда к тому была располагающая политическая обстановка.

-- Она стала располагающей год назад. Нас только тогда услышали, и, по сути дела, правительственная комиссия по защитным мерам и таможенно-тарифной политике пошла по этому пути.

-- На какой уровень мы должны опуститься?

-- Подобное решение -- прерогатива Минэкономразвития.

-- Выскажите частное мнение, как специалист.

-- Думаю, мы должны уйти для начала от пиковых ставок 25--20% и спуститься на уровень, скажем, 15% как самой высокой ставки.

-- По всем позициям?

-- Нет. Необходимо, чтобы преимущественные ставки были равны 10%. И было достаточное количество пятипроцентных ставок. Особенно это должно касаться тех товаров, ввоз которых мы хотели бы поощрить. Или даже установить по ним нулевую ставку таможенной пошлины, беря при этом НДС. Мы же забываем, что у нас есть еще НДС ...

-- По каким позициям вы бы отменили НДС?

-- Скорее всего, по технологическому оборудованию, которое не производится в стране. Можно было бы снизить НДС на некоторые промышленные товары с 20 до 10%.

-- Так по каким позициям стоит снижать тарифы?

-- Думаю, что мы уже надоели народу с этими позициями. Это электроника, мебель, может быть, дорогая одежда, ювелирные изделия. По дорогой мебели лучше снизить налоговую нагрузку, тогда бы легализовали этот сектор. Не буду говорить про автомобили, потому что тема взвинченная. Сюжет закручивается непростой, а решение не принимается.

-- Вот только народ с вами не очень согласен, когда вы предлагаете называть старыми семилетние машины. Почему не десятилетние?

-- Это же не таможенники придумали -- вопрос обсуждали специалисты разных ведомств. Мы работали вместе с Минпромом, МЭРТ и Минфином. В результате общей дискуссии появились цифры: новая машина -- до трех лет, три--семь лет -- подержанная, больше семи -- старая. До конца года правительство намерено принять окончательное решение по ставкам на автомобили.

-- И отечественный автопром восстанет против вас, когда вы станете снижать ставки, скажем, на подержанные автомобили.

-- Отечественный автопром должен думать о том, как самим повышать эффективность своей работы и как завлечь граждан своими автомобилями.

-- Поговорим о некоторых конфликтных ситуациях... К 15 ноября вы собирались, например, разобраться в ситуации со своим Северо-Западным региональным управлением.

-- Проверка там уже по некоторым таможенным органам завершена, по некоторым продолжается. До конца года закончим. Не хотим спешить, так как возникают все новые эпизоды, требующие дополнительного изучения. Сегодня могу сказать, что начальник Балтийской таможни отстранен, по итогам проверки будет уволен. Сейчас там исполняет обязанности Сергей Яшишин. И если он себя сейчас хорошо зарекомендует (о нем неплохое мнение складывалось и раньше), то сможет претендовать на должность начальника. На днях я освободил от должности начальника Псковской таможни, Иванова, за большие упущения в работе. Мы назначаем туда исполняющим обязанности начальника нового человека.

-- А как решаются проблемы в Санкт-Петербурге?

-- Валерию Еременко, начальнику санкт-петербургской таможни, дан испытательный срок. Он обязался существенно поднять таможенные платежи, навести порядок на тех участках, которые ему были указаны. Поэтому пока смотрим, как Еременко будет работать до конца года и первый месяц следующего.

-- Много шума наделал конфликт вокруг торгового комплекса «Три кита» и мебельного центра «Гранд».

-- Отношения с владельцами «Трех китов» и «Гранда» по-прежнему неприязненные. Но я думаю, что мы уже вышли на уровень решения этой проблемы в правовом режиме. Собственно, к самим магазинам «Три кита» и «Гранд» у ГТК никаких претензий нет. У нас претензии к фирмам, которые там торгуют. Когда гендиректор магазинов Сергей Зуев говорит, что он не имеет к этим фирмам отношения, но в тоже время судится с нами по этим вопросам, мне кажется, в этом есть какая-то двусмысленность. Если г-н Зуев предоставляет только площади, то зачем он противостоит ГТК? Пусть этим занимаются фирмы-арендаторы, которые торгуют сомнительной мебелью. Но вы понимаете, этих фирм или нет, или они состоят из одного человека, который был назначен известными фигурантами...

-- Прокуратура по-прежнему проводит расследование этого дела или она передает его в суд, и на этом ее миссия закончена?

-- Нет. Прокуратура расследует дело по фактам злоупотребления, или, как они говорят, «превышения служебных полномочий должностными лицами ГТК», которые выражаются в вымогательстве со стороны этих лиц в бюджет 8 млн долларов США.

-- Так и написано в формулировке?

-- Так написано в заявлении г-на Зуева, в связи с которым было возбуждено данное уголовное дело. Но представьте, что завтра в тот или иной хозяйствующий субъект придут налоговые полицейские и скажут: у вас недоплата. Должен ли руководитель этой фирмы немедленно писать жалобу о том, что у него «вымогают» недоимку в бюджет? В такой ситуации главе МНС Геннадию Букаеву, кстати, тоже грозит нечто похожее на нашу сегодняшнюю тяжбу.

-- Когда таможня держала счета в уполномоченных банках, вокруг вас не утихали страсти. Теперь деньги переведены в казначейство. В чем плюсы и минусы работы с казначейством и с банками?

-- Плюс работы с казначейством -- политический. Больше никто не пишет, что вроде бы Ванин выбирает банки, в которых таможня держит деньги, и наживается на этом. Тема ушла. Есть и практический плюс в том, что мы сумели перевести счета из банков в казначейство без каких-либо потерь и срывов. Это оказалось профессиональной школой для всего коллектива ГТК. Мы работали последние месяцы 1999 г. в таком режиме, который, в общем-то, трудно себе представить. И класс работы, и уровень подготовки наших людей показали, что мы способны провести такую большую кампанию в сжатые сроки и с отличным результатом.

-- Сегодня государство «видит» ваши деньги -- всем стало легче?

-- Это уже не наши деньги, а деньги государства. И ему решать, что с ними делать. Конечно, для экономики, для банковского дела это потеря. Когда деньги были у банков, они вкладывали их в экономику. Деньги работали, за них шла конкурентная борьба. Сегодня деньги таможни в реальной экономике не участвуют. Они либо лежат на счетах казначейства, либо Минфин платит из них по каким-то своим обязательствам.

-- Но сейчас банковское сообщество не стремится сподвигнуть, например, Минфин на то, чтобы деньги таможни пустить снова в оборот?

-- Банки не обольщаются на сей счет, в общем-то понимая необратимость процесса. Однако сожалеют об этом.

-- Необратимость? То есть невозможно представить, когда наступит время коммерческого обслуживания счетов таможни?

-- Трудно сказать. Тогда, когда наступит другое понимание экономики. Когда банковский сектор более-менее реформируется. Судя по тем темпам, которыми у нас сейчас все идет, скоро этого не случится.