«Созвездие», один из первых российских кинофорумов новейших времен, был учрежден Актерской гильдией, чем и объясняется его регламент: здесь выбирают в конкурс, оценивают и премируют не фильмы, а занятых в них актеров, и только их. «Созвездие» кочевало по городам, несколько лет назад решило преобразоваться из фестиваля в премию, затем выпало из наградной обоймы -- и вот вернулось в первоначальном фестивальном формате.

Возвращение отпраздновали в Твери, где в 1989 году прошло первое «Созвездие». Вернее, прошло еще в Калинине -- псевдоним, навязанный партией и правительством в 1931-м, Тверь тогда донашивала. Нынешнее, четырнадцатое «Созвездие» посвятили 65-летию со дня освобождения Калинина от немецко-фашистских захватчиков, каковое событие имело место именно в декабрьские дни. И не просто посвятили: концептуальным образом «Созвездие» облачили в военную форму, включив в конкурс только актерские работы из фильмов о Великой Отечественной. Так звезды на фестивальной эмблеме возрожденного фестиваля заискрились еще и военным смыслом.

Что ж, тактику и стратегию организаторов «Созвездия» следует признать глубоко верной. Сначала о тактике. Пускай общегосударственные торжества по случаю юбилея Победы отгремели год назад, пускай 65-летие не самая круглая дата, но фестиваль, где актеры выносят вердикт работам коллег, нашему кинопроцессу нужен, его необходимо возрождать -- а сегодня не найти повода удачнее, чем военно-патриотический праздник. Хотел бы я посмотреть в глаза тем, кто посмел бы отказать такой инициативе в поддержке. Теперь о стратегии. Производство фильмов о Великой Отечественной войне опять налаживается в серьезных государственных масштабах, прошлый юбилейный год было только начало. На подходе новый фильм Андрея Малюкова, готов к запуску Михаил Туманишвили, компания Central Partnership скоро обрадует сериалом о рыцарях из Смерша, не дающих после войны житья вражеским недобиткам. Короче, самое время обратить внимание на феномен новейшего военного кино, собрав вместе такие, например, фильмы, как «Перегон» и «Полумгла», «Франц + Полина» и «Время собирать камни». Они различны во всем -- в качестве авторских намерений и решений, в способе выстраивать отношения с эпохой, в жанре и тоне. Но общее у них есть, и это общее -- не столько сороковые-роковые как время действия, сколько коллизия «мы и они» как смысловая ось каждой конструкции. Не «мы против «них», а «мы» в стремлении понять «их» -- чужих, не наших. В этом смысле «Перегон» Александра Рогожкина, чьи актеры взяли пять фестивальных призов (Алексей Серебряков и Светлана Строганова -- за роли второго плана, Юрий Орлов -- за эпизод, Алексей Петров -- за дебют и Даниил Страхов -- лично от председателя жюри Элины Быстрицкой), держится несколько особняком. Все же речь идет не о врагах, а о союзниках: летчики-янки по лендлизу перегоняют на советский Крайний Север американские военные самолеты. И проблема «психологической несовместимости» здесь не так остра, как лингвистическая, которая, нельзя не признать, гораздо плодотворнее поработала на режиссера Рогожкина в его предыдущей «Кукушке».

«Полумгла», «Время собирать камни» и «Франц + Полина» языковыми барьерами не довольствуются, поскольку в их сюжетных конструкциях сводятся частные люди из враждующих стран -- сводятся для уточнения пословицы «что русскому здорово, то немцу смерть». В «Полумгле» пленные немцы строят в глухой северной деревне вышку для радиомаяка. Во «Времени...» бывший фашистский минер под приглядом советского капитана отправляется по местам своих злодеяний обезвреживать «ловушки» на заминированных им предприятиях. Во «Франце...» зеленый немецкий мальчишка, только что из гитлерюгенда, влюбляется в девчонку из деревни, занятой СС, а вскоре волею судеб вынужден бежать с ней партизанскими тропами, выдавая себя за ее немого брата. Не уверен, что именно Владимир Вдовиченков из «Времени...» заслужил награду за лучшую мужскую роль. Скажем, Юрий Тарасов в роли полубезумного руководителя никому не нужной стройки в «Полумгле» куда ярче, однако его персональные усилия дезавуирует режиссер Антонов, который так и не определился с жанром и собственными интересами -- драму ли он снимает, трагикомедию ли, мелодраму ли из жизни ряженых деревенских жителей. Последнее уж точно не поставишь в упрек режиссеру Михаилу Сегалу, автору фильма «Франц + Полина» (приз за лучшую женскую роль -- Светлане Ивановой, приз за лучший эпизод -- Тамаре Мироновой). Он умеет не допустить в кадр неточные лица и фактуры, а в фонограмму -- лживые интонации. Он знает, чего хочет, искусно и осмысленно отстраняя жестокость в кадре буколической, словно из музыкальной шкатулки, мелодией, но пока что не умеет всего, чего хочет, последовательно добиваться. Поэтому вместо того, чтобы оборвать историю в точке, где переодетый в деревенское тряпье несчастный немецкий парнишка тащит по лесной дороге телегу с раненой белорусской девочкой, вливаясь в толпу обезумевших беженцев, он наращивает и наращивает коллизии сериального свойства (мальчик, мстящий всем немцам за своего единственного отца, рождение ребенка от бывшего врага и проч.), не замечая, как фильм валится у него из рук. Тем не менее «Франц + Полина» как сон поколения тридцатилетних о не прожитом ими, но волнующем времени более всего радует глаз в качестве указателя на развилке путей, по которым может двинуть дальше наше военное кино. Уж точно радует больше, чем будущий сериал о бравых смершевцах, как бы основательно он ни был сделан.