Подводя итоги прошлого киногода, все как один, не исключая вашего покорного слуги, говорили и писали о начале эры русских блокбастеров. Тон был сдержанно оптимистичным. Казалось, сам факт того, что кино перестает быть реализацией нездоровых амбиций, воровством бюджетных денег, беззастенчивым обманом частных инвесторов (нужное подчеркнуть) и становится бизнесом, может способствовать некоторому оздоровлению ситуации. Пусть продукт не всегда качественный, пусть продается втридорога, пусть реклама отталкивающе агрессивна, но, что ни говори, есть в обычной жульнической коммерции что-то честное. В конце концов никто покупать не заставляет, а раз покупают, значит, это кому-нибудь нужно.

Подходящий к концу год эту модель скорректировал. Начать с того, что русский блокбастер (если оставить в стороне два-три удачных исключения) в массе своей оказался вопреки заявлениям авторов кино не совсем жанровым. А если это и жанр, то строится он по другим законам, нежели те, по которым жила мировая культура, от греческой трагедии до золотого века Голливуда. И название для него надо придумывать другое. Ну, например, такое, непритязательное и нейтральное -- новый русский боевик.

Главный положительный герой конечно же офицер спецслужб, можно сказать, возрожденческая личность, в совершенстве владеющая приемами рукопашного боя и цитирующая Конфуция. У него есть мудрый и снисходительный начальник и команда безупречных профессионалов. В команде обязателен юный компьютерщик в неформальном свитерке крупной вязки, который интенсивно стучит по клавиатуре и рано или поздно отследит местонахождение террориста по звонку с мобильного телефона. Желательно наличие высококлассного психолога, который по дрогнувшему голосу все того же террориста мгновенно определит, говорит тот правду или блефует. Обязателен седой ветеран Лубянки, который с готовностью делится с новым поколением накопленным опытом. Если герой сравнительно молод, у него обязательно окажется мать, которой он позвонит и скажет «все в порядке, мама» перед тем, как отправиться на смертельно опасное задание. Если в возрасте -- у него будет сын, которого он на это самое задание пошлет недрогнувшей рукой. А когда он встретится с главным противником в личной схватке, обязательно выяснится, что они вместе служили в Афганистане или Анголе.

Такие вот одиннадцать друзей Оушена. Стена добра монолитна и крепка. В этом, кстати, одно из принципиальных отличий от западного боевика, где герой зачастую оказывается похмельным одиночкой, которому приходится воевать против всех и спасать мир на свой страх и риск. В новом русском боевике все не так. Если и затешется в команду добра один не совсем положительный персонаж, то будет он в духе новейших веяний сотрудником не спецслужб, а МВД -- про «оборотней в погонах» все слыхали.

Перейдем к героям отрицательным. Представители спецслужб не совсем дружественных держав, как ни странно, к ним не относятся -- все-таки профессиональное братство важнее даже государственных интересов. А первое место занимают -- правильно -- террористы. Желательно чеченские. С чеченцами, впрочем, авторы новых русских боевиков обходятся довольно гуманно -- обязательно найдется хоть один умеренный («э-э-э, зачем беспредел творить?»), который если и не перейдет на сторону добра, то во всяком случае согласится сложить оружие в обмен на крупные бюджетные ассигнования. Зато к пособникам и вдохновителям авторы беспощадны. Экс-чемпионка СССР по биатлону, отстреливающая нашим ребятам причинные места, захлебнется кровью и упадет замертво, демонстрируя белые колготки. Чернокожих наемников походя назовут обезьянами. Латыша-спецназовца взорвут на им же установленной мине. Главного международного террориста накроют в горном кишлаке высокоточной ракетой советского производства. Одно странно -- до сих пор недостаточно раскрыта тема бандеровцев.

Представителей малого и среднего бизнеса авторы жалеют. Обладателям больших состояний везет меньше. Крупный западный бизнесмен, пожертвовавший на благотворительность пару сотен миллионов долларов, окажется героиновым королем. Но особенно показателен кадр-икона нового русского боевика. В один из моментов в середине фильма действие неожиданно прервется, и мы окажемся в пентхаусе с прозрачными стенами. За стеклом недвусмысленно торчит Биг-Бен, а неприятный сгорбленный человечек смотрит по спутнику новости из России. Сердце зрителя доверчиво екает: так вот оно, оказывается, в чем дело...

Впрочем, все это понятно и предсказуемо. Но даже я удивился, когда в одном из свежих (это слово надо бы поставить в кавычки) новых русских боевиков наймиту международного терроризма, привезшему на футбольный матч сверхмощную бомбу, было придано отчетливое портретное сходство с Эдуардом Лимоновым. Как-то это... стыдно, что ли.

Фигуры расставлены, пора приниматься за сочинение сюжета (чуть было не написал «бюджета», описка по Фрейду). В 90-е годы был издан первый русский учебник сценарного мастерства. Автор рекомендовал в случае кризиса идей открыть первую попавшуюся газету, прочитать пару-тройку заметок и попытаться склеить их в единый сюжет. И приводил забавный, как ему казалось, пример: кажется, что-то про кришнаитов-штрейкбрехеров, которые подрядились водить общественный транспорт во время забастовки водителей. Знал бы этот милейший человек, каким буйным кошмаром распустится его безобидный совет. Нет такой новости, нет такого сюжета из программы «Время», нет такой похабени со страниц желтой прессы, которую сценарист нового русского боевика не вставил бы в свою историю. Политические убийства, падение цен на нефть, землетрясения, авиакатастрофы, аварии с участием знаменитостей, разводы кинозвезд, приземление летающей тарелки на Поклонной горе -- все идет в топку, все подверстывается под схему противостояния известно кого понятно кому. В Голливуде в таком случае принято покупать у реальных лиц права на произошедшую с ними историю, а потом, опросив тысячи очевидцев, тщательно реконструировать события и приглашать реальных героев на премьеру. Ну, так то в Голливуде...

Думаете, я хочу обвинить новое русское кино в том, что оно «выполняет идеологический заказ Кремля»? Ничуть не бывало. То есть идеология -- это, конечно, смерть для искусства и т.д., но тут другой случай. Если что и извиняло великих режиссеров-идеологов, так это то, что они снимали не за страх, а за совесть. Если что и извиняет нынешнюю плеяду политических тележурналистов-терминаторов, так это то, что они свои деньги отрабатывают по полной, «кормят семью». Создателей русского боевика ничто и никогда не извинит. Они и бюджет не окупают, и идеологический заказ не отрабатывают. Да и нет никакого заказа. И идеологии нет. Никто, думается, не стоит у них над душой и не требует: «Снимай кино про положительного офицера ФСБ, а не то ушлем на Соловки».

А есть только банда подростков, по доброй воле решивших окончить школу юного разведчика без троек, чтобы выцыганить с папика денег на новый мобильный телефон. «А че, щас Лимоныча вставим -- прикольно будет, поржем с друганами на премьере».

Болезнь нового русского кино можно определить как гибрид шизофрении и рака. Шизофрения -- потому что ну не укладывается это в голове. Ведь не может же актер, снимавшийся в фильме у великого режиссера, согласиться на роль в позорной залепухе. Не может режиссер, считающийся у нас эталоном европейского стиля, выступить продюсером запредельной халтуры. Не может человек, снявший один из лучших российских фильмов уходящего года, мелькнуть в титрах соавтором сценария откровенного мусора. Не может журналист с репутацией писать положительную рецензию или снимать доброжелательный сюжет о фильме, возрождающем золотое времечко кооперативного кино. Оказывается, может.

А рак -- потому что метастазы появляются в самых неожиданных местах. Бог с ними, с «Личными номерами», «Мужскими сезонами», «Зеркальными войнами» и «Обратными отсчетами». Та же необязательность, безволие, стремление выслужиться (неважно перед кем) портят и многие фильмы вполне неплохих, а иногда даже талантливых людей. Серьезный авторский проект оборачивается пустотой в фестивальной обертке. Простительное увлечение Вонгом Карваем приводит к непростительному идиотизму на экране. Долгожданная картина «из жизни простого народа» подозрительно смахивает на коллекцию несмешных гэгов для все тех же «друганов на премьере».

И в этом, наверное, и есть главный печальный итог уходящего киногода.