Владимир Путин завизировал президентский указ об участии российских миротворцев в операции НАТО в Боснии и Герцеговине. Документ предписывает «продлить до 31 июля 2002 года срок использования контингента вооруженных сил РФ численностью до 600 человек с имеющейся военной техникой». Таким образом, Западу все же удалось уговорить Москву продолжить участие в совместном умиротворении Балкан, хотя масштабы российского военного присутствия в регионе меняются принципиальным образом: наш контингент в Косово уменьшен в два раза, а в БиГ -- почти что втрое.

Подписание указа отнюдь не случайно совпало с очередным «медовым месяцем» между Россией и Североатлантическим альянсом. В ходе начатой в 1995 году миротворческой операции в Боснии и Герцеговине подразделения российской армии впервые были включены в состав международных сил, действующих под непосредственным руководством НАТО. Конечно, параллельно с этим в регионе проводилась и операция ООН с абсолютно непроизносимым названием МООНБГ (миссия Организации Объединенных Наций в Боснии и Герцеговине). Однако в ее состав Россия выделила лишь 30 военнослужащих-пограничников. В то время как в развернутых под эгидой НАТО по Дейтонским соглашениям «многонациональных силах по стабилизации» (СПС) числилось около 1400 наших военных -- 1-я отдельная воздушно-десантная бригада российской армии. И, несмотря на бесчисленные оговорки генералов о том, что «мы сами по себе», официально российский контингент в БиГ все же действовал в составе мотопехотной дивизии США.

Информированные военные источники газеты «Время новостей» утверждают, что «до последнего времени дальнейшее участие России в операциях на Балканах казалось весьма сомнительным». Российский военно-политический бомонд даже не считал необходимым скрывать своих намерений «уйти из НАТО». Экс-секретарь национального Совета безопасности, а ныне депутат Госдумы Андрей Кокошин прямо заявлял о том, что «пора ставить вопрос о практически полном выводе наших войск и из Косово, и из Боснии», а потом «пусть туда вместо нас заходят поляки или венгры, так добивавшиеся членства в НАТО». Москву явно раздражало то, что столь дорогостоящая для нее операция (а финансирование российского миротворческого контингента на Балканах обходилось примерно в 70 млн долларов в год) не приносит практически никаких политических дивидендов. В итоге решение об уходе с Балкан окончательно оформилось в Кремле к середине нынешнего лета. Правда, чтобы избежать нежелательной преждевременной огласки, начало вывода было преподнесено министром обороны Сергеем Ивановым как «передача миротворческих функций от ВДВ российским Сухопутным войскам». В результате, когда после сентябрьских терактов в США позиции России и Запада начали стремительно сближаться и полный «выход из НАТО» был признан в Москве «политически несвоевременным шагом», российский военный контингент на Балканах пришлось формировать практически с нуля. Ведь на самом деле механически заменить десантников на мотострелков невозможно: у них совершенно разное штатное вооружение, а значит, одной лишь ротацией личного состава здесь не обойдешься.

Конечно, путинский указ оставляет от 1-й отдельной воздушно-десантной бригады только 600 человек (что соответствует разве что усиленному батальону). Зато срок их использования на Балканах щедро продлен Кремлем аж до 31 июля будущего года. Хотя срок действия мандата СПС в целом, утвержденный резолюцией СБ ООН №1357, заканчивается десятью днями раньше. Таким образом, Москва подает Брюсселю сигнал о том, что она готова быть с НАТО до конца. И даже дольше.