Спектакль «Мнемопарк» германо-швейцарской группы Rimini Protokoll, которая возит по всему миру очень необычные представления, фестиваль NET пообещал привезти в будущем году. А пока устроил встречу с одним из трех ее создателей -- 34-летним Штефаном Кэги, который вчера в Театральном центре на Страстном показал видео и честно рассказал, из какого сора он делает свои проекты вместе с однокурсниками по Гессенскому университету -- Хельгард Хауг и Даниэлем Ветцелем.

Так, собственно, и родилась группа -- когда эти трое очень любопытных людей учились на театрально-прикладном факультете, им часто приводилось наблюдать за старушками, выходившими из дома престарелых напротив. То, с какой целеустремленностью пожилые леди направлялись по своим делам, заставило Штефана и его соратников придумать свой первый спектакль «Формула-2». Ничего общего с автогонками он не имел, просто старушки должны были вспоминать свое прошлое, а поскольку одна из них любила петь, ее воспоминания записали как оперную арию. А так как она не смогла из нее запомнить ни слова, на сцену посадили суфлера с флажком в руках -- таким, какой бывает на «Формуле-1».

Rimini Protokoll родился как проект исследовательский, строящий свои документальные перформансы из материала, который мы видим каждый день, и в среде обитания городских жителей, а потому он напрочь лишен ниспровергательского пафоса. Только раз и довольно мягко Кэги сказал, что театр, в котором актер страстно произносит древний текст, а зрители наблюдают за случайно залетевшей в зал мухой, неинтересен. Хочется изучать жизнь людей, которые находятся под боком, но мы про них ничего не знаем. Правда, все действа Rimini Protokoll тщательно придуманы и срежиссированы. А потому это не флэш-моб, а театр -- с актерами, в роли которых могут побывать и случайные прохожие, и зрители.

Скажем, спектакль «Германия-2» длился 18 часов и представлял собой полную реконструкцию заседания бундестага в Бонне. Дело в том, что в Германии каждый может послушать депутатские дебаты в реальном режиме -- нужно просто позвонить по известному номеру. Для того чтобы воспроизвести заседание целиком, кинули клич, и пришло человек 200. Они вполне серьезно хотели изображать политиков, а некоторым особенно повезло -- настоящие политики прислали текст заранее и даже показали свое рабочее место. Проводить в реальном, но заброшенном здании бундестага спектакль запретили, побоявшись, как бы это не задело честь и достоинство политиков, поэтому авторам действа пришлось выбрать другое, но вот прения и аплодисменты, сопровождающие их, а также скуку и посторонние дела, которыми бывают заняты депутаты, артисты-любители воспроизвели в точности. На вопрос, зачем им это было нужно, Кэги ответил обескураживающее прямо: «Ну нам действительно интересно знать, как работает бундестаг».

Спектакль «Мнемопарк», с успехом показанный на нынешнем Авиньоне, устроен как путешествие по железной мини-дороге с реальными швейцарскими пенсионерами, играющими самих себя. Пенсионеры вспоминают послевоенную страну и свою молодость, а у паровозика есть камера, которая снимает прекрасные швейцарские пейзажи, которыми окружена мини-дорога, и фигурки, изображающие людей, строивших эту железную дорогу на самом деле. Дело в том, что в сегодняшней Швейцарии правительство из любви к природе активно вкладывает деньги в развитие сельского хозяйства, но фермерство давно перестало приносить доход. Каждый день в Швейцарии закрываются шесть фермерских хозяйств, что, по сути, означает катастрофу для жителей.

В репертуаре есть еще прямо-таки выдающаяся «Калькутта» -- с путешествиями по Берлину добровольцев в виртуальном сопровождении гидов одного из call center, расположенного действительно в Калькутте. Оператор-индиец никогда не был в Германии, но с помощью компьютерной карты он и должен провести участника из пункта А в пункт Б. По ходу дела ведущий и ведомый знакомятся, некоторые флиртуют и потом не хотят расставаться. Центральной точкой столь причудливого хеппенинга, в котором за три месяца поучаствовала тысяча человек, является Потсдамская площадь, где установлен экран с трансляцией из того самого калькуттинского call center. Из множества операторов встает один -- ваш личный толмач -- и машет вам рукой. Приятно, правда? Однако не безделка. Дело в том, что эти индийские call centers существуют в реальности, и каждый европейский обладатель кредитной карты хоть иногда пользуется этой справочной службой. Но никто из них не знает и -- что главное! -- не хочет знать, что контора эта находится не за углом, а за сто тысяч километров отсюда, и обслуживает его далекий и смуглый индус. Вот это самое чудо глобализации и удивило Штефана -- получился спектакль.

Сам Штефан КЭГИ так объясняет свое пристрастие к такому типу представления:

-- Взгляните на выборные кампании, на вторжение пиара в публичное пространство и на свое отражение в зеркале. Общественная жизнь стала сценическим событием. А если весь мир -- театр, то мы должны понять смысл пьесы, которая в нем играется. Я чувствую, что сегодняшняя публика больше нуждается в разговоре о каждодневной жизни, а не в "фикшне". Мы работали с аргентинцем-привратником, бельгийским безработным и женщиной с трансплантированным сердцем... Так вот театр может быть инструментом коммуникации между разрозненными сообществами, которые живут рядом с нами, но у нас вряд ли найдется время их изучить. А театральное образование все еще существует так, как будто не изобретено кино и искусство является предметом рукотворного ремесла. Абсолютно вне всякого контекста.

-- Почему европейская публика так интересуется документальным театром?

-- Я думаю, она слегка перекормлена формалистскими экспериментами 1980-х и 1990-х. А еще я чувствую острую потребность в открытости и честности. Ремесло слишком глубоко спрятало человеческое -- и в театре тоже. Глобализация удаляет нас от людей, которые работают с нами и для нас. Театр может сделать их близкими снова.

-- Что в документальном проекте главное -- актуальная тема, хороший драматург или умная режиссура?

-- Все зависит от людей, которых вы нашли. Мы не работаем с актерами, которые хотят быть кем-то, а не играть собственную биографию. Нашими протагонистами были ведущие панихид, полицейские, кардиохирурги и добровольцы для медицинских экспериментов. Всем им было что рассказать. И на сцене они не потому, что мы им платим, и не для того, чтобы завоевать любовь публики с помощью своего таланта. На сцене они для того, чтобы показать, кто они такие.

-- Чего вы ждете от встречи с Россией?

-- Лет десять назад я жил в Петербурге и буду рад снова побывать в России. Кроме того, я очень хочу посмотреть, как выглядит театр в стране, которая изобрела концепцию "потемкинских деревень" -- принцип, по которому сегодня живет большинство западноевропейских городов.