17 ноября 1941 г., в момент наибольшего напряжения битвы за Москву, когда судьба столицы висела на волоске, Сталин отдал приказ №0428. Документ гласил: «Лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех теплых помещений и убежищ, заставить мерзнуть под открытым небом -- такова неотложная задача, от решения которой во многом зависит разгром армии врага и разложение его армии».

Для этого Сталин и начальник Генштаба Борис Шапошников приказали:

«1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40--60 км в глубину переднего края и на 20--30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.

2. В каждом полку создать команды охотников по 20--30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника... Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде.

3. При вынужденном отходе наших частей уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать. В первую очередь для этой цели использовать выделенные в полках команды охотников.

4. Военным Советам фронтов и отдельных армий систематически проверять, как выполняются задачи по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта...»

Во исполнение приказа командующий 5-й армией, действовавшей на истринском и голицынском направлениях, генерал Леонид Говоров уже на следующий день составил план, согласно которому в течение недели артиллерия и приданные армии «катюши» должны были уничтожать деревни вблизи переднего края, а авиация -- в тылу. В число подлежащих уничтожению попала и деревня Петрищево, где была жестоко убита Зоя Космодемьянская.

Вскоре штаб 5-й армии сообщил, что войсками и артиллерией полностью сожжены 20 сел и деревень вдоль Можайского и Минского шоссе, больше 30 были уничтожены частично («остались только каменные постройки»).

А вот рапорт комиссара 53-й кавалерийской дивизии: «До получения приказа Ставки мы действительно проявляли либерализм, и противнику оставлялся хлеб, жилища и т.д. Сейчас в частях нашей дивизии этого нет. Только за 19 и 20 ноября нами сожжено четыре населенных пункта: Гряда -- осталось только несколько несгоревших домов, Малое Никольское -- полностью, поселок Лесодолгоруково и Деньково -- результат пока неизвестен, но лично наблюдал, как эти населенные пункты были охвачены пламенем».

Однако некоторым и этого казалось мало: начальник Главного политуправления Красной армии Лев Мехлис потребовал в конце ноября сжигать в Подмосковье не только населенные пункты, но и леса. Услышав от одного из организаторов диверсионных операций и партизанского движения в тылу противника Ильи Старинова возражения, что эти меры приведут к ухудшению положения партизан, которым будет просто негде скрываться от немецких карательных отрядов, Мехлис ответил: «Выполняйте, иначе будете расстреляны».

Правда, вскоре после этого наши войска перешли в контрнаступление, и необходимость исполнения приказа сжигать леса отпала.

А проведение в жизнь приказа №0428 выгнало на холод не столько немцев, сколько не успевших эвакуироваться мирных жителей. Тысячи женщин, стариков и детей были лишены крыши над головой в суровую зиму 1941/1942 гг. По мнению Ильи Старинова, этот приказ нанес колоссальный вред партизанскому движению и разведчикам: местное население откровенно боялось не только немецких карательных экспедиций, но и советских «факельщиков». Следствием этого стало ослабление партизанских отрядов. Так, в Ленинградской области к весне 1942 г. число партизан уменьшилось почти в шесть раз, в Новгородской, Калининской областях и других прифронтовых регионах их стало меньше в три-четыре раза.

Наконец, на морозе оказались и перешедшие в наступление советские войска, часто вынужденные вступать в сожженные собственными руками и снарядами села и деревни.