На пресс-конференции в ИТАР-ТАСС, посвященной выходу трех первых книг тридцатитомного -- сколь возможно сегодня полного -- Собрания сочинений Солженицына, были названы две символические даты. Наталья Дмитриевна Солженицына (редактор-составитель издания) сообщила: 18 ноября 1936 года (без копейки семьдесят лет назад) первокурсник ростовского физмата решил, что будет писать большую книгу о русской революции -- ту, которая долгие годы спустя стала «Красным Колесом». А Владимир Радзишевский (автор подробнейших, выверенных и емких комментариев к первому тому Собрания) напомнил: в конце второй декады ноября 1962 года увидел свет номер «Нового мира» с «Одним днем Ивана Денисовича». Это было сорок четыре года назад, 11 декабря Александру Исаевичу исполнится восемьдесят восемь. Символичность этих -- отнюдь не запланированных кем-нибудь -- совпадений, по-моему, в истолкованиях не нуждается.

Собрание, о структуре которого рассказывалось по подписании издательского договора, ныне насчитывает три тома. В первом -- «Рассказы и крохотки» -- за вступительными словами «От редактора» (здесь, в частности, приведено содержание тридцатитомника) и «От автора» следует «Один день Ивана Денисовича». Рассказ открывает издание, как когда-то открыл России не только великого писателя, но и возможность говорить правду, то есть напомнил о том, что человек рожден для свободы, а у нашей страны есть история и будущее. В первом томе вермонтско-парижского Собрания печатался роман «В круге первом» -- книга, едва ли не в первую очередь повествующая о выборе писательской стези, о неразрывной связи свободного творчества и чаемого автором воскресения России. Прикипев к прежнему композиционному решению и осознавая его глубокий смысл, не могу не признать мощных резонов решения нового, напоминающего о том событии, что было пережито русским читателем осенью 1962 года: В пять часов утра, как всегда, пробило подъем -- молотком об рельс у штабного барака. Прерывистый звон слабо прошел сквозь стекла, намерзшие в два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго рукой махать. Тогда надлежало и сейчас надлежит проснуться и уразуметь: мы в своей стране. В России, недавно сложенной молитвой за которую закрывается первый том Собрания сочинений Солженицына. Отче наш Всемилостивый!/ Россиюшку твою многострадную/ не покинь в ошеломлении нынешнем,/ в ее израненности, обнищании/ и в смутности духа./ Господи Вседержитель!/ Не дай ей, не дай пресечься:/ не стать больше быть./ Сколько прямодушных сердец/ и сколько талантов/ Ты поселил в русских людях./ Не дай им загинуть, погрузиться во тьму, -- / не послуживши во имя Твое!/ Из глубин Беды -- / вызволи народ свой неукладный.

О том, как мы дошли до этой Беды, Солженицын рассказал в своем заветном сочинении -- «повествованье в отмеренных сроках», десятитомье, до сих пор досадно мало кем с толком прочитанном. Понятно, почему первый Узел «Красного Колеса» -- «Август Четырнадцатого» (седьмой-восьмой тома Собрания) -- опередил «В круге первом», «Раковый корпус» и «Архипелаг ГУЛАГ». Те книги читателю доступны (они есть и в библиотеках, и в магазинах -- по крайней мере столичных), а «Красное Колесо», с одной стороны, почти недоступно, с другой же -- многократно оболгано, зачастую -- попугайским повтором своекорыстной либо краснобайски игровой болтовни. Полагая должным исправить эту неправду, издательство намерено выпустить четыре Узла «Красного Колеса» прежде иных томов. Каждый из Узлов будет сопровождаться статьей, по мере возможности способствующей приобщению к поэтическому мировидению Солженицына. (Смысловое единство «повествованья в отмеренных сроках» не отменяет, но подразумевает жанровое, композиционное и стилевое своеобычие каждого из Узлов.) Построчный комментарий к «Красному Колесу» -- дело неблизкое, но «В круге первом» и «Раковый корпус» увидят свет с примечаниями Владимира Радзишевского.

Собрание одарит реальной новизной даже самых преданных читателей Солженицына. Впервые в «Архипелаге...» появятся имена свидетелей, снабжавших писателя бесценным материалом. «Красное Колесо» предстанет в отредактированной версии. Будут напечатаны сочинения, знакомые лишь частично («Литературная коллекция» займет два тома; законченную версию обретет мемуарная книга «Угодило зернышко промеж двух жерновов») и незнакомые вовсе («Дневник Р-17», сопутствовавший работе над «Красным Колесом», книга о сегодняшней России «Иное время -- иное бремя»)...

Все это должно сбыться и, конечно, дастся не даром. Три тома -- десятая часть пути. Можно сказать всего, но можно и уже!