В одной из старейших и самых знаменитых галерей Вены, галерее Кринцингер, открылась персональная выставка нашего соотечественника Валерия Кошлякова. Галерист Урсула Кринцингер не первый год присматривается к русскому искусству. Она четко фиксирует разницу между 90-ми и 2000-ми. Ей интересно подобрать ключ к автору, вышедшему из другого контекста, дать зрителю его адекватный «перевод». «Нам, выросшим из венского акционизма, всегда был понятен ранний Олег Кулик с его радикальными перформансами, многие из которых проходили за границей России и получали широкую огласку. Мы делали групповую выставку русских художников в 2002 году, выставку Дубосарского и Виноградова в самом начале 2004 года, но для нового этапа общения с русским искусством я выбрала именно Кошлякова», -- говорит Урсула Кринцингер.

Такой выбор отраден. Валерий Кошляков принадлежит к числу звезд русского искусства. Своим пониманием contemporary, основанным на вдумчивом диалоге с традицией, Кошляков ближе к Эрику Булатову (с которым, кстати, дружен и соседствует по нынешнему месту жительства -- Парижу).

Несмотря на это, бренд «Кошляков» все же сформировался, и с этим брендом связаны два штампа восприятия кошляковского творчества: живописание потеками на гофрокартоне и живописание руин великих империй.

Однако уникальное ноу-хау Кошлякова не в этом, а в том, как он укрощает пространство и время, создает свои инсталляции и объекты in situ без предварительных эскизов, использует конкретное место как катализатор для реализации накопленного пластического языка. Первоисточник инсталляций -- это само пространство, его здесь-бытие; как правило, большая часть объектов после выставки уничтожается -- таков бег времени, и он ничуть не смущает художника. Именно поэтому Валерий выбирает картон: своей недолговечностью и податливостью в работе картон делает присутствие невидимого временного компонента осязаемым. Секрет в том, что Кошляков не столько ностальгирует по ушедшим цивилизациям, сколько исследует условия выживания культуры сегодня.

В этом смысле выставка «Золотой возраст» для Кошлякова принципиальна. Она продолжает крушить штампы суждений о нем. Представляет не апологета модных европейцев, не «русского Кифера», не «русского Швиттерса», а уникального автора, выросшего в диалоге со всем мировым наследием, и в то же время автора исключительно российского. Культурный переселенец -- наиболее важная сегодня для Кошлякова тема, в какой-то степени это его alter ego. Эта тема и определяет особенности используемого им языка. Переселенцы обязаны быстрее адаптироваться к жизни, находить сподручный материал, чтобы доступными средствами оформить столкновение с культурой, в которой они должны найти свое место. Тема «культурный переселенец», может быть, «культурный турист», объясняет название выставки «Золотой возраст». Сам художник использует эту метафору для объяснения состояния переселившегося на первых стадиях вживания в новую для него культуру. Античные головы пишутся на холсте, но теперь баллончиками граффитистов. Это же и есть вечное стремление художника -- найти свое я на фоне уже созданного, воплотить ценность прошлого, оставшись в сегодня, преодолеть каверзы временной спирали. Кошляков в ответ иронизирует: возводит из «фирменного» картона величественный античный храм, но в технику «строительства» добавляет пакеты для мусора. Урны рядом с Парфеноном -- знаковая вещь для тех, кто считает себя вечными «культтуристами». Разве не забавно, что при посещении святынь нам нужно предупреждение: относитесь к ним бережно.