Американская авангардная певица греческого происхождения Диаманда Галас исполнила программу с последнего альбома 1999 года Defixiones: Will and Testament. Название должно настраивать слушателя на серьезный лад, так как альбом посвящен жертвам армянского и греческого геноцида (1915 г. и 1922 г.). Defixiones -- это свинцовые таблички, что ставили на могилы, дабы уберечь их от мародеров. На музыку положены стихи армянских и сирийских поэтов-изгнанников, греческие песни и американские блюзы, поется все на языке оригинала.

Программа была впервые представлена публике в прошлом году в замке Гравенстин (Гент, Бельгия), где в средние века пытали и сжигали ведьм. Галас, записавшая с 1982 года 13 альбомов, постоянно борется против всякого рода несправедливости, используя свое единственное, но абсолютное оружие -- голос. Она сотрудничала с кинорежиссерами Дереком Джарменом и Пьетро Паоло Пазолини, на стихи которого написала песню. В 1994 году певица записала альбом Sporting Life с бывшим басистом Led Zeppelin Джоном Полом Джонсом. Нынешний ее визит в нашу страну уже второй (первый был в 1997 году).

Выступление в небольшом зале Театра имени Гоголя прошло с аншлагом. Лишние билетики спрашивали уже на дальних подступах к театру, предлагая сразу, не мелочась, две цены. Казалось, вся готическая и андеграундная Москва пришла послушать Галас. К началу выступления зал был полон лохматых мужчин в кожаных штанах и лысых женщин с черными губами. На аскетично освещенной сцене стояли только пюпитр с текстами и рояль.

Диаманда была в черном платье с распущенными роскошными волосами до пояса. Выслушав овации и ни слова не сказав в ответ, она запела, накрывая публику своими сумасшедшими глиссандо. Первая песня текла под грустное завывание фонограммного ветра, вторая -- вообще а капелла. Потом фонограмма «декламировала» стихи, а Галас в виртуозно аккомпанировала себе на рояле. Диаманда, кстати, серьезная пианистка -- карьеру музыканта она начинала в роли клавишника, а не вокалиста, что сейчас кажется странным. Первые вещи аудитория поглощала, затаив дыхание, следующие срывали длительные ритмичные овации. Редко увидишь столь "тихую" публику -- люди тихо пришли, тихо послушали концерт и тихо разошлись по одному. На бис певица выходила дважды, одаривая публику сдержанными улыбками.

Неподготовленному слушателю адекватно воспринимать пение Галас, конечно, непросто: и музыка сложная, и тексты разноязыкие, и мощный вокал с четырехоктавным диапазоном, который просто пронзает барабанные перепонки. С голосом Диаманда делает что хочет -- гнет во все стороны, придает разный объем, фактуру и цвет. Создается впечатление, что у нее не один голос, а штук сто, причем принадлежат они людям разных возрастов, рас и полов. Или вообще нечеловеческим существам. Иногда а капелла звучит как целый оркестр. Если при этом помнить, что нам не просто песни поют, а рассказывают о человеческих трагедиях, получается "театр у микрофона". С закрытыми глазами кажется, будто находишься в чужой стране и слушаешь в радиопостановке какое-нибудь «Преступление и наказание» местного автора -- сюжет и фабула непонятны, но интуиция подсказывает, что речь идет о чем-то страшном...

Вспоминается притча о человеке, который никогда не слышал музыки. Когда ему сыграли что-то из классики, он внимательно прослушал пьесу, а потом промолвил: «Да, все это правда!». Слушая Диаманду Галас, хочется, подобно этому персонажу, воскликнуть: «Правда! или Верю!». Во что? Сказать трудно. Но столь искреннее исполнение равнодушным не оставит.