Ключевой политический термин современного мира -- это «гегемония». Так считает известный британский политолог Перри Андерсон. Выпускник Оксфорда и один из идеологов британского движения «новых левых», он в настоящее время является профессором истории и социологии в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. В 1962 году Андерсон основал и долгое время возглавлял журнал «Нью лефт ревью» («Новое левое обозрение»), ставший выразителем взглядов той части мировой интеллектуальной элиты, которая традиционно придерживается диссидентских взглядов в отношении господствующих общественно-политических систем и ценностей. В эти дни ученый посетил Москву по приглашению Института общественного проектирования. Перри АНДЕРСОН ответил на вопросы «Времени новостей».

-- Что скрывается за термином «гегемония» применительно к современным мировым делам?

-- С начала 1980-х годов борьбе за гегемонию стали служить не войны, а торгово-экономическое сотрудничество, использование финансовых рычагов. Образно говоря, инструментом гегемонизма стала не армия, а Всемирный банк. С распадом «восточного блока» в конце 1980-х годов ситуация изменилась еще драматичнее. Впервые в истории капитализм уничтожил всех своих противников и стал единственным способом организации современной жизни. На этом и базируется идеология американского гегемонизма. США взяли на себя задачу нести цивилизацию лишенным ее странам и народам. Не случайно в сегодняшней Америке множатся философско-политологические труды, авторы которых искренне сравнивают всемирно-историческую роль США с ролью и величием Римской империи, которая приобщала к цивилизации варварские племена.

-- Неужели у этой модели нет противников?

-- К настоящему времени в мире сформировались четыре центра силы, которые в той или иной степени способны противостоять гегемонии США. Первый центр расположен в Западной Европе, откуда прозвучала критика войны США в Ираке. Однако значимость этого центра не следует переоценивать. Те страны, которые выступили против войны в Ираке в 2003 году, за четыре года до этого поддержали действия НАТО против Югославии, хотя эти военные операции во многом схожи. В Европе за последние 30 лет сложилось типичное неолиберальное общество, и в этом отношении различия между США и ЕС неуклонно уменьшаются.

Второй центр противостояния США расположен на Ближнем Востоке, где Америка натолкнулась на вооруженное сопротивление. Конфликт местных обществ с США носит более глубокий идеологический характер. Однако ближневосточные оппоненты США не в состоянии предложить альтернативное видение современности: шариат не может соперничать с Всемирным банком.

В Латинской Америке противостояние США носит не только культурно-национальный, но и социальный характер, что предполагает наличие собственной модели развития. Это единственный регион в мире, где социальные восстания продолжаются практически непрерывно, начиная с революции в Мексике перед первой мировой войной. Здесь нет таких противоречий между «улицей» и «дворцами», как в Европе и тем более как на Ближнем Востоке. Политическая элита латиноамериканских стран очень часто готова идти рука об руку с социальным движением.

Еще один центр силы расположен в Азии, он представлен в первую очередь ядерными и экономически поднимающимися Индией и Китаем. В экономическом плане Китай намного превосходит Индию, но даже он по любому международному вопросу находит возможность удовлетворить США. Ни одна из внешнеполитических акций США последних лет не встретила противодействия Китая в Совбезе ООН. Китай, кроме того, является крупнейшим покупателем американских ценных бумаг. Индия же еще активнее стремится к сотрудничеству с США. Впрочем, США сами помогают Китаю набирать потенциал для сопротивления -- прежде всего через свой капитал, через инвестиции. Одновременно Китай расширяет связи с другими регионами и втягивает их в орбиту своего влияния. Быть может, истинная стратегия Китая как раз и заключается в выжидании и накапливании сил -- с тем, чтобы потом вступить в борьбу за мировое господство.

-- Вы не упомянули Россию...

-- Нынешняя Россия не та страна, какой она была в 1990-е годы после распада СССР. Она преодолела фазу экономического падения и очень уверенно вернулась в ряды великих держав, расплатилась с долгами, вновь обрела экономическую независимость, укрепила базис политической власти. В отличие от Пекина Москва однажды применила право вето в Совбезе ООН, заблокировав принятие выгодной США резолюции по Кипру (в апреле 2004 года Россия высказалась против программы обеспечения одновременного вступления в Евросоюз греческой и турецкой частей острова, посчитав ее давлением на граждан Кипра накануне референдума о членстве в ЕС. -- Ред.). Однако ее экономика все еще слишком зависит от мировых цен на нефть и газ, высоким остается уровень инфляции. К тому же в результате распада СССР нынешняя Россия в одночасье оказалась в тех пределах, какие имела Российская империя в XVII веке. Перед Россией стоит задача адаптироваться к своему новому месту в меняющейся Европе, в ближайшее время Москва вряд ли будет много думать о соперничестве с США.

-- Что будет с основополагающими принципами мироустройства, если Сербии будет навязана независимость Косово?

-- Истоки нынешней ситуации вокруг Косово следует искать в военной операции НАТО против Югославии в 1999 году. Именно тогда фактически была похоронена идея незыблемости государственного суверенитета. На ее место пришел «военный гуманизм», когда обеспечение прав человека является достаточным поводом для военной операции против суверенной страны. Официально об этом не говорилось, но было понятно, что Запад сделал ставку на насильственную смену режима Слободана Милошевича, что и было реализовано в 2000 году. Балканские войны 1990-х годов не должны служить доводом в пользу насильственного отторжения Косово от Сербии. Косовский пример может стать очень опасным прецедентом для многих кризисных регионов.