Российский хоккей в очередной раз переживает период глобальных реформ. Уже никого не удивляют изменения регламента проведения чемпионата страны, а тут еще власть в национальной федерации поменялась. На нее возложен огромный груз -- подготовить сборную страны к грядущему в будущем году чемпионату мира в Москве, где надо брать медали. Вячеслав БЫКОВ, являясь капитаном сборной, привел ее в 1993 году к последнему «золоту» чемпионата мира. Сейчас ему снова придется штурмовать хоккейный Эверест, но уже в качестве рулевого национальной команды, а ведь у него еще и ЦСКА на плечах, где сменилось полсостава.

О СБОРНОЙ

- В вашем гороскопе на нынешний год написано, что вы возьмете на себя обязательства, не будучи подготовленным к их реализации. Кроме того, все вам будет даваться с превеликим трудом, пусть и появятся благоприятные возможности, чтобы конструктивно подойти к решению проблем.

-- Я философски к гороскопам отношусь. Надо же смотреть в комплексе, в какой год родился, месяц... Это лишь дает первый психологический настрой. Сейчас не интересуюсь подобными вещами.

-- Приглашение в сборную для вас ведь стало неожиданным -- взяли, значит, на себя те самые обязательства?

- Да, неожиданным. Даже не думал о сборной. Но следил за хоккеем постоянно. Когда закончил играть, постоянно присутствовал на всех чемпионатах мира в роли зрителя и болельщика. Все приходит в какой-то момент. Мы же не можем быть готовы к чему-то, хотя некоторые строят свою карьеру, программируя будущее.

-- Значит у вас больше импровизации?

-- С одной стороны, да, но с другой - этот процесс регулируемый. В силу того, что я сознательно пошел в тренерскую профессию, чтобы понять, насколько она мне интересна, притягательна, осознавая, что может приносить удовольствие и заражать страстью. Сказать, что выбор был спонтанным, нельзя. Если бы мне сейчас сказали: «Ты завтра будешь слесарем первого разряда», то это было бы неожиданностью. Но у меня все шло к этому... Детский хоккей, юношеский, взрослый... В какой-то момент приглашение должно было поступить, просто это случилось раньше, чем я предполагал.

-- Зачем согласились, когда в российском хоккее реформы каждый год, договор с НХЛ не подписан, в авральном порядке идет подготовка к домашнему чемпионату мира?..

-- (Перебивает) Я на это даже не смотрел. Для меня это непринципиально. Тренерская деятельность -- это творческий процесс, в который ты входишь и углубляешься, находишься в поиске созидательных путей, построения отношений с людьми, контакта с ними. К тому же работа с лучшими отечественными хоккеистами всегда интересна.

-- Вам не кажется, что вас используют? Ведь любой болельщик знает, что Быков -- патриот и он не сможет сказать «нет» стране, которая его воспитала.

- Я научился говорить «нет», хотя это не так просто. Себя надо совершенствовать и познавать, искать в себе силы и возможности развиваться как личность. Если бы я сомневался в себе, отказался. И это тоже стало бы свидетельством патриотизма.

-- Совместительство двух постов -- на эти грабли наступал любой российский тренер в футболе и хоккее. На чем базируется ваша уверенность, что избежите проблем?

-- На хорошей организации, создании двух равнозначных штабов, что в ЦСКА, что в сборной. Имею в виду тренерский и административный корпус. Если мы требуем от игроков быть профессионалами, то этого же я буду требовать от наших сотрудников и от себя. Тенденция прошлых лет, когда есть царь и он в ответе за все, -- ошибочна. Я бы хотел видеть, чтобы каждый человек четко выполнял возложенные на него функции. В сборной и ЦСКА есть свой тренерский штаб, который прорабатывает мельчайшие детали подготовки команды. В клубе работают Владимир Семенов и Владимир Мышкин, чьи функции в наше отсутствие расширяются. В сборной же мы располагаем освобожденным тренером, а также человеком, занимающимся «скаутингом». Вся информация попадает к нам в сжатом виде, и мы дорабатываем ее.

-- Раньше было как -- тренера сборной назначили, а контракта с ним не подписали, пусть работает на общественных началах. Идеальная складывалась ситуация для федерации и тренера -- никто ни с кого спросить не может. Ситуация изменилась?

-- Контракт я подписал с ФХР и конкретно с Владиславом Третьяком. Видимо, и отчитываться буду перед ним, а также перед исполкомом федерации. В пунктах контракта в числе наших обязанностей указано предоставление отчетности по турнирам, в которых участвует сборная, и это нормальные вещи. Не знаю, было это до этого или нет.

-- У ФХР перед вами какие обязательства?

-- Предоставить мне максимально хорошие условия для подготовки команды.

-- Желание федерации видеть сборную в призерах понятно. А у вас были специальные пожелания к ФХР?

-- Лишь одно условие -- выбор людей, с которыми мне придется работать, остается за мной.

О КРИТИКЕ

-- Вы заявили, что постараетесь оградить от критики хоккеистов сборной. Что же это получается, им слова не скажи, если играть будут плохо?

-- Нет, наверное, меня неправильно поняли. Критика нужна, но она должна быть конструктивной. Можно просто так сказать: «Да он плохой». Обоснуйте вашу точку зрения, тогда будет диалог, а не швыряние словами. Так общаются профессионалы. Если же в отношении ребят начнутся оговоры, то я попытаюсь хоккеистов от них оградить. С конструктивной критикой будем разбираться, ведь она пища для размышления.

-- Вы не беспокоитесь в случае серии неудач за свою адекватность, потому что, когда ты тренер сборной, наседают все, руководство федерации требует результата, болельщики лезут со своим особым мнением, хоккеисты недовольны?

-- Для меня это понятно. Груз ответственности, «самопоедание». Они приводят к бесконтрольной ситуации изнутри, появляется нервозность. Сказать, что я от этого застрахован, не могу. Мне тоже свойственны эмоции, но я буду работать над собой. Рассматриваю это как испытание на прочность другого уровня.

-- Но за результат на Кубке «Ческе Пойиштовны» беспокоиться вам нечего. Приворожили удачу, выиграв три матча с одинаковым счетом 4:3?

-- Надеюсь. Это случилось благодаря ребятам, которые поверили нам, создав семейную поддержку внутри коллектива. Тренеры же постарались огонек этот зажечь, и получилось. Но обольщаться никто не стал. Это лишь первые шаги. К тому же мы могли и оступиться. Неизвестно, подал бы нам кто-то руку после этого. Сейчас более важной задачей является поиск людей, подходящих под философию и концепцию игры сборной, чтобы в главном турнире выступить хорошо. А спотыкаться свойственно человеку. Можно упасть, встать и идти вперед. А можно споткнуться и начать пятиться назад.

-- В своих интервью вы предпочитаете говорить обо всем, кроме игрового процесса. Зато ваш помощник Игорь Захаркин разбирает множество тактических нюансов игры. Значит, у вас четкое распределение ролей?

-- У нас хороший симбиоз. Мы с Игорем нашли друг друга. Знакомы с ним еще с тех времен, когда я выступал за ЦСКА и сборную. Когда в 1993-м выиграли «золото» чемпионата мира, я договорился с ним по окончании карьеры попробовать поработать вместе. Потом случайно в Москве встретились и решили объединиться. Для меня было важно найти помощника не только в хоккейном, но и человеческом плане. Мы ровесники, смотрим одними глазами на хоккей, жизненная позиция у нас одинаковая. Игорь действительно очень силен в тактическом плане.

О КЛУБЕ

-- Летом вы говорили, что примите сборную после разговора с руководством клуба. Оно пошло вам навстречу, но на каких условиях?

-- Условий никаких нет. В чем я и благодарен клубному руководству и акционерам. Они поняли мою позицию и осознают, что клуб для меня очень важен. Поставь меня перед выбором, отдал бы предпочтение ЦСКА.

-- В случае неудачного выступления с клубом вам ведь все равно беспокоиться не о чем, поскольку по финансам в сборной вы ничего не теряете. От этого дышится легче?

-- На эту ситуацию можно посмотреть и под другим углом. Подчеркну, мне более важна была работа в ЦСКА. Все может случиться. Например, поменяются акционеры, в руководстве появятся новые люди, и меня попросят. Здесь я должен иметь страховочный контракт, который позволит мне продолжить тренерскую деятельность. Говорить, что я теперь могу опустить руки и не особо утруждать себя в ЦСКА, неправильно.

-- С приходом Владислава Третьяка отечественный хоккей претерпел массу изменений. Пока реформы, по отзывам хоккейных людей, носят скорее разрушительный характер. Или вы так не считаете?

- Ой-ой-ой (вздыхает). Сами понимаете, мне сложно отвечать на такой вопрос. Тренер клуба должен отвечать за свою деятельность. Я не «хозяйственник», не хожу выбивать деньги, не смотрю, сколько получают хоккеисты. У нас в клубе введен европейский метод работы. Конечно, я должен быть в курсе событий, влияющих на мою команду, но отвечать за них не моя прерогатива.

С другой стороны, я могу высказать свое мнение, как болельщик. Прежде чем что-то сделать, надо рассказать об этом, объявить программу. Если это случилось, надо дать время, чтобы она принесла какие-то плоды. Сказать, что программа ФХР разрушительна, я не могу. Мы же не знаем, к чему она приведет. Вместо того чтобы потерпеть, ставим штампы, клише, брызжем эмоциями. Один философ говорил: «Не дай мне бог сказать что-то, если я не знаю что сказать. Заставь меня молчать».

-- Федерация же должна заниматься развитием детского хоккея, организацией дел в сборной, но не брать сумасшедшие налоги с клубов непонятно за что.

-- Видимо, под этим кроется какая-то подоплека. Я не занимаюсь критиканством. Конечно, каким-то образом хоккей шел наверх, но сборная все равно ничего не выигрывала. Хотя у руля стояли те же люди, что и сейчас. Не сторонник анализировать, правильные эти перемены или нет. Но хорошо, что хоть какие-то перемены... Есть разные точки зрения. Кто-то считает, что федерация все рушит, а кто-то -- что строит. Она имеет право на возможность реализации идеи. Надеюсь, она есть и правильная.

О СЕБЕ

-- Вы уже третий сезон работаете в России. Насколько это время вас изменило?

- Надеюсь, изменило в положительном смысле. Стараюсь работать над собой, быть выдержанным, делать глубокий анализ. И не останавливаться на достигнутом, самокритика должна быть всегда.

-- Будь у вас возможность вернуться назад, каких бы ошибок избежали?

-- Не смотрю в прошлое, потому что мы неподвластны над ним, как и над будущим. Но ошибки анализируются.

-- Вас, максималиста, не задевает, что за все время работы в ЦСКА вам не удается поработать с командой, которая может потенциально рассчитывать на чемпионство?

-- Максимализм подразумевает под собой работу в любой момент на сто процентов. Я стараюсь это передать и ребятам. Пусть у нас не те финансовые возможности, что у фаворитов, но у нас есть то, что мы имеем. И хорошо, что хоккеисты уверены в том, что на период заключения контракта они получат все, что им обещали.

-- Вы говорили, что в Швейцарии на игроков кричать нельзя, а то они потом плохо играют от расстройства. Как часто в России прибегаете к крику?

-- Важно понять, с кем ты работаешь. Ко всем нужен свой подход. Иногда приходится кричать. При этом главное -- контролировать эмоции.

-- Отсюда и ваше ангельское терпение к назойливым журналистам?

-- Я уважаю вашу работу. Моя философия -- уважение к человеку, к его труду. Мне посчастливилось играть в 80-е годы в ЦСКА, где собрались не только хоккейные мастера, но и настоящие личности. Несмотря на заслуги, ордена и медали, внутри коллектива мы с огромным уважением относились друг к другу и к работе, которая приносила нам блага. И спасибо родителям за хорошее воспитание.

-- Не скучаете по спокойствию швейцарской жизни?

-- Я скучаю по своей семье. А там я тоже нашел бы возможность работать интенсивно, а не пребывать в спокойствии. Хоккей меня сделал, и я обязан отдать ему долг.

-- Жена Надежда, узнав о вашем назначении на пост тренера сборной России, махнула рукой, мол, теперь увидеть мужа доведется нескоро?

-- Это было, конечно, непросто. Был эффект неожиданности, боязнь, тяжесть разлуки. Но мои дети понимают, что работа в сборной и клубе -- один из важных компонентов моего равновесия в этой жизни. У нас в семье принцип: из любой ситуации, какая бы она ни была, выжимай максимум полезного для себя.

-- В свое время вы пытались заниматься бизнесом вместе с Сергеем Макаровым, Игорем Ларионовым и Вячеславом Фетисовым. Сейчас участвуете в каких-нибудь проектах?

-- Я отошел от бизнеса, поняв, что надо заниматься чем-то одним, но хорошо. Стараюсь быть в курсе каких-то дел, но доверяю профессионалам.

-- У вас существует доля в каком-то деле?

-- Очень мало. Я постарался распределить капитал в разных местах.

-- То есть афишировать вы не хотите?

-- А зачем?

-- Слышал, серьезно заинтересовались книгами Дэна Брауна?

-- У ребят узнал о «Коде да Винчи». Углубился и ночь напролет читал, читал... Захватывающие у него книги, много интересного узнал.

-- Почему вы никогда не улыбаетесь в формальном общении? Самоконтроль не позволяет?

-- Конечно, с вашим братом надо быть начеку. Хотя у меня много товарищей-журналистов, и в Швейцарии в том числе. Надо быть сконцентрированным. Мне жена постоянно говорит: «Тебе зададут вопрос, а ты начинаешь рассказывать. Не можешь кратко ответить?». Я ей: «Да, конечно, но когда мысль пошла, хочется ее развить». Что касается улыбки, то я достаточно жизнерадостный человек. Кто меня знает с другой стороны, те подтвердят.