Гибель первого зампреда Центрального банка Андрея Козлова потрясла членов кабинета министров. Но было полное ощущение, что они так до конца и не поверили в случившееся. Ведь их коллега скончался буквально за четыре часа до заседания правительства. Премьер Михаил Фрадков, которому и по-человечески, и по должности предстояло сказать слова скорби, казался максимально сдержанным. «Это серьезная утрата, -- начал он. -- И я хотел бы выразить соболезнования супруге и троим детям Андрея Андреевича». Далее последовал краткий отчет министра внутренних дел Рашида Нургалиева -- и реплика премьера: «По мере выявления обстоятельств докладывайте!» Члены кабинета почтили память г-на Козлова вставанием.

После этого премьера прорвало. Он говорил еще минут тридцать. Очевидно, внутренний, ранее хорошо скрываемый эмоциональный накал выплеснулся практически программной речью как минимум по двум причинам. Первая, безусловно, -- смерть Андрея Козлова. Человек деятельный, в ближайшем прошлом силовик, Михаил Фрадков, облеченный сегодня достаточной властью, хотел, наверное, не просто констатировать трагическую гибель, но заявить, что власть будет применена, виновники будут наказаны и впредь такого не повторится. Вместо этого -- опустошенность, если не сказать бессилие. Что не могло не "завести" г-на Фрадкова. Вторая причина спонтанного выступления премьера -- ситуация внутри кабинета. Г-н Фрадков показал своим оппонентам, что в отставку он не собирается. Двое- или троевластия не допустит. И правительственный курс будет держать исключительно в своих руках. Как минимум до февраля, когда начнется верстка следующего бюджета.

«Мы все с вами ведем очень непростую работу в условиях переходного периода. Сложно создавать равные условия для бизнеса, условия справедливости. Они не всегда должным образом воспринимаются теми, кто хотел бы получить себе привилегии в конкурентной борьбе», -- премьер как бы продолжил скорбную речь, но тут же вернулся к делам кабинета. Он высказался за новое качество работы, при котором экономический рост достигается за счет промышленного, а макроэкономическая политика такова, что не позволяет терять отечественные технологии.

Сомневающимся в правильности предлагаемого подхода премьер «ткнул» пальцем вверх: «Президент следит за всем этим и дал мне ряд поручений (по поддержке промышленности. -- Ред.)». «Конкретные меры инновационно-промышленного характера должны дополнять жесткую кредитно-финансовую политику, -- грозно констатировал г-н Фрадков. -- И есть уверенность, что вместе с предпринимателями мы сможем эту работу провести. Другого выхода у нас нет! В противном случае мы будем болтать, как сказал Алексей Леонидович (министр финансов Кудрин. -- Ред.), и не более того. А болтаем мы уже несколько лет». От наблюдателей не укрылось, что премьер с пристрастием процитировал слова г-на Кудрина, которые тот произнес накануне на парламентских слушаниях по бюджету-2007. Там министр финансов, по сути, назвал «массажем больных почек» жажду (подразумевалось -- премьерскую) активизировать «промышленную политику» (см. вчерашний номер "Времени новостей"). Г-н Фрадков вчера жестко ответил министру, дав понять, что не согласен возглавлять "массажный" кабинет. А продолжит руководить, несмотря на реплики коллег, министерским. При этом показалось странным одно: премьер полемизировал вроде бы с каким-то заочным персонажем, хотя г-н Кудрин присутствовал в зале.

Более того, г-н Фрадков даже отчасти солидаризировался с Алексеем Кудриным, призвав банки снижать ставки по банковским кредитам для компаний. О доступных кредитах как ключевом элементе реальной промышленной политики накануне в ходе парламентских слушаний говорил и глава Минфина.

«И все это (поддержка промышленности. -- Ред.) -- для людей. Чтобы преодолеть бедность. Больше иллюзий строить мы не можем. Вон, нам улица диктует условия», -- махнул г-н Фрадков рукой в сторону главы МВД. И велел всем министрам включиться в работу над инновационно-промышленной политикой, мол, «разговоры действительно закончились».

«Сколько времени потребуется? -- обратился премьер к коллегам. -- Месяц? Два? Я не настаиваю». Члены кабинета, совершенно ошарашенные внеплановой речью, предпочитали помалкивать.

И тут случилось то, чего от г-на Фрадкова меньше всего кто-либо ожидал. Лирическое отступление. Об электроэнергетике и прошедшей накануне встрече с Анатолием Чубайсом. Г-н Фрадков предстал в новом политическом образе -- некоего «героя нашего времени», романтического искателя, обреченного, но не сдающегося. Выяснилось, что премьер в среду провел долгий вечер в беседах с главой РАО «ЕЭС России». И ушел, по всей видимости, сраженный интеллектом главного энергетика страны.

«Анатолий Борисович сейчас умудрен опытом, -- сообщил г-н Фрадков. -- Он наделен макроэкономическим знанием, известный либерал в экономике. Но сегодня он умудрен и производственным опытом. И правительство должно помочь в решении Чубайсом проблем электроэнергетики. То есть помочь себе. И здесь никаким массажем, как сказал Алексей Леонидович, не поможешь. Здесь нужно строить, проводить реформу. По вчерашней информации Анатолия Борисовича, в электроэнергетику уже сегодня можно привлечь 80 млрд долл. инвестиций. Это -- цифра! Как говорят, никто за язык Анатолия Борисовича не тянул. В такой постановке -- это приоритет». «А наша задача расставить приоритеты, -- наконец резюмировал премьер и добавил: -- Но не замечать, что падают самолеты и дефицит электроэнергии, мы не имеем права».

На фоне эмоциональной речи премьера повестка дальнейшего заседания выглядела не столь эффектно. Правительство определило самый благоустроенный город России по итогам 2005 года (им стал Липецк), а также распорядилось выделить средства семьям погибших горняков на Вершино-Дарасунском золоторудном месторождении в Читинской области