Перечитал свои прошлогодние заметки о нашей главной книжной выставке-ярмарке. Основной пафос такой: это не выставка-ярмарка, как она официально именуется, а книжный базар. С зазывалами, перекрикивающими друг друга, с «музычкой», с ряжеными... Это все справедливо и в нынешнем году. Правда, появилась новинка -- обнаженные девушки, которые рекламировали, кажется, книжку о фитнесе. Девушки прогуливались между стендами, одни ими любовались, другие от них шарахались, но что они рекламировали, никто из тех, кого я спрашивал, вспомнить не смог.

Но вот что интересно: возмущающихся «базаром», по моим наблюдениям, стало меньше. Я объясняю это тем, что ММКВЯ начала стихийно разделяться на две ярмарки. Одна разместилась в павильоне №57, где при огромном наплыве публики гранды отрасли традиционно мерились децибелами и высотой фанерных дворцов. Другая обосновалась в павильоне №20. Там декорации возводились попроще, радио не надрывалось, книгу со стенда можно было не только схватить через чью-то голову, но и полистать и даже перекинуться парой слов с издателями. А то и с писателями, которые в этом павильоне встречались ничуть не реже (и были ничуть не хуже).

Возможно, это попытка выхода из сложного положения, в котором, на мой взгляд, пребывает сейчас ММКВЯ. Уже понятно, что в ближайшие годы специализированного павильона для книжных ярмарок Москва не получит -- ни в каких национальных программах таковой объект не значится. Значит, будем по-прежнему в первую неделю сентября встречаться на ВВЦ. Но у этой любимой москвичами площадки своя генетическая память, заложенная во времена ВСХВ-ВДНХ. Это место праздничных народных гуляний -- с детьми, с мороженым и сахарной ватой, с пивом и шашлыками. Мы можем сколько угодно негодовать и сетовать, но с такой живучей традицией нам не совладать. Ну и ладно, пусть народ несет Белинского и Гоголя (или тех, кто их сегодня замещает) действительно с базара. Но пусть у народа будет выбор между «веселой» ярмаркой и «умной» выставкой.

Кстати, в этом году ярмарку (по статистике, обнародованной пресс-центром) посетили около 200 тыс. человек. В прошлом году было 300 тыс. Скорее всего, многие из гуляющих побоялись плохой погоды. Однако, если судить по результатам продаж на стенде издательства «Время» (старожила и патриота павильона №20), наши люди пришли.

Стихийное переформатирование ММКВЯ уже произошло на наших глазах. Еще недавно считалось, что главная функция ярмарки -- встречи издателей с представителями книжной торговли, в первую очередь из провинции, и деловые переговоры о покупке прав. Сейчас же совершенно очевидным стал тот факт, что издатели собираются на ВВЦ, чтобы встретиться, во-первых, со своим читателем, а во-вторых, друг с другом. Товароведы и директора книжных магазинов давно научились обо всех новинках узнавать из Интернета, сюрпризов для них на ярмарке практически нет. А комнаты переговоров, по моим наблюдениям, чаще используются для чаепитий, нежели по прямому назначению. Наверное, это честное и, главное, рациональное решение -- вместо того чтобы корчить из себя Франкфурт, признать, что Московская ярмарка обрела свое, иное лицо: это такая многодневная встреча издателей с читающей публикой, попытка протестировать книжные новинки, попытка продвинуть в народ наиболее перспективные из них, привлечь к ним максимальное внимание. И главная приманка для публики -- цены ниже магазинных. Типичное объявление со стенда звучало примерно так: «Каждую третью книгу у нас вы купите на сэкономленные деньги». И люди покупали -- и по три, и по пять, и по десять книжек...

Я не знаю, работают ли на ММКВЯ профессиональные социологи. Если работают, то, вероятно, они смогут подправить или вообще поставить под сомнение мои выводы о новом формате ярмарки или о качестве посещающей ее публики. Но осмыслить некоторые сценки очень бы хотелось. Ну, например. В одном павильоне, на дистанции в тридцать метров одновременно проходят две встречи писателей с читателями. У «Росмэна» в гостях Оксана Робски, у «Эксмо» -- Александра Маринина. Очередь к Марининой превосходит очередь к «сопернице» в десять, временами в двадцать раз. В конце концов перед Оксаной стоят трое почитателей, перед Марининой - толпа.

Что бы это значило? Приведу несколько вариантов объяснений, которые я получил от коллег-издателей, наблюдавших за этим невольным соревнованием: «Маринина пишет лучше, чем Робски», «Маринина гораздо популярнее у простого народа, нежели Робски, а на ярмарку активнее ходит именно ее контингент». «У «Эксмо» стенд возле самого входа, а у «Росмэна» -- в глубине павильона». «У «Эксмо» динамики мощнее». «У Марининой к ярмарке вышла новая рейтинговая книжка, а у Робски пик рейтингов позади».

У меня свой ответ - Оксана Робски попала не в тот павильон. К ней люди подходили, чтобы поговорить, поспорить и повозмущаться. Таких я бы отправлял в тихий, «разговорный» павильон №20. Там бы ее выслушали. К Марининой стояла очередь за автографами. Если бы у нее и было время на обмен мнениями, ничего бы все равно не было слышно в грохоте музыки и рекламных воплях. Это, увы, формат нынешнего павильона №57.

На заседании «круглого стола» по детской литературе минут через пятнадцать после начала из задних рядов конференц-зала вышла женщина и, перекрикивая какие-то барабаны, заявила: «Вы, кажется, собирались продвигать детскую литературу? Так вот, если вы думаете, что вас хоть кто-нибудь слышит, вы ошибаетесь!» Выступавший нашелся: «Будем считать, что я продвигаю ее только до третьего ряда».

Разумеется, книжные новинки очередного года оценивались не только в децибелах -- по традиции в первый день работы ММКВЯ победителям конкурса «Книга года» вручались российские «книжные Оскары». Награды, вероятно, нашли вполне достойных -- не помню случая, чтобы книжники возмущались выбором экспертов премии. Но одно зацепило, и, знаю, не только меня. Если уж «Оскар», так давайте соответствовать всем стандартам. Не явиться на вручение «Оскара» можно -- но только в знак протеста. Это тоже публичный жест и рекламный ход. Интересно, против чего протестуют руководители некоторых наших издательств и некоторые наши авторы, посылая вместо себя на сцену заместителей, друзей и коллег?

Свой вариант ответа опять могу предложить. Когда потенциальные лауреаты видят, что своими общественными обязанностями манкируют и «вручанты», их собственное неуважение к премии кажется им простительным. Премию в номинации «Здоровье нации» должен был вручать министр Михаил Зурабов. Не пришел. Премию за книгу в номинации «Деловая Россия» должен был получать Сергей Степашин. Не явился. Конечно, председатель Счетной палаты -- суперзанятой человек. Но, он ведь еще и президент Российского книжного союза!..

Едва я высказал свое предположение о взаимосвязи между поведением «вручантов» и «получантов» главной книжной премии сезона, мне тут же возразил случайный собеседник: «Так ведь футбол же! Россия -- Хорватия! Первая игра сборной с Хиддинком! Какие к черту книжки!»

Готов выслушать, что скажут на сей счет социологи.