День 11 сентября 2001 года изменил мир раз и навсегда. С этим утверждением, кажется, не спорит никто. Правда, если внимательнее приглядеться к произошедшему, станет понятно: предпосылки всех перемен последнего пятилетия были заложены еще до трагических событий в Нью-Йорке и Вашингтоне.

Стремительное возвращение фактора силы в международные отношения, девальвация международных институтов и механизмов глобального управления, рост экстремизма различного толка и ответное повышение роли спецслужб, обострение конкуренции за политическое и экономическое влияние... Все это началось задолго до атаки «Аль-Каиды», когда крушение одного из идеологических полюсов вывело планету из состояния конфронтационной стабильности.

Тем не менее значение событий пятилетней давности трудно переоценить. Они способствовали изменению всеобщей общественно-политической атмосферы. Повсеместно нарастает политический запрос на две вещи: защиту и опору. Защиту не только от угроз (терроризм -- лишь один, хотя и очень важный, компонент новой запутанной картины), но прежде всего от наступающих со всех сторон перемен самого разного характера. Опору в мире, в котором идейные ценности и принципы классических идеологий все более зыбки.

Глобализация планомерно разрушает привычные формы существования, стирая национальные, культурные и экономические границы. В развитом мире приток инокультурных элементов, носящий в основном экономический характер, трансформирует все общество, постепенно меняет его лицо Открытая экономика и свободная торговля, которые были для развитого мира способом расширения своего влияния, бумерангом возвращаются обратно. Магнаты или госкомпании бурно растущих «драконов» приходят на старые рынки и не скупятся, захватывая их. Вообще экономика мелкого и среднего предпринимательства испокон веков -- основа прогресса и процветания западного сообщества, вынуждена противостоять нашествию капитала, не имеющего ясной национальной принадлежности и нацеленного на создание могучих международных сетей и групп.

К этому добавляется нарастание самых разных угроз, как рукотворных (наподобие терроризма и распространения ядерного оружия, которое едва ли еще можно удержать под контролем), так и стихийных (климат и природные катаклизмы).

Создаются предпосылки для формирования идеологии всеобщего протекционизма, не экономического, а всеобъемлющего, под лозунгом «Защитите нас от перемен!». Проявляется это в разнообразных симптомах. От роста оборонительных настроений в экономике (провал дохийского раунда переговоров в рамках ВТО и попытки западных стран ограничить китайские или индийские инвестиции) и готовности граждан мириться с ограничениями демократии до возрождения левых настроений и требований социальной защиты. В этом смысле очень характерны недавние волнения во Франции, когда студенты-бунтари вышли на баррикады под сугубо консервативным лозунгом «Ничего не менять!». Вся Европа сталкивается с кризисом своей знаменитой социальной модели, отказаться от нее население не готово, а сохранять систему гарантий в неизменном виде стагнирующая экономика уже не способна. Не забудьте, что это происходит в условиях наплыва иммигрантов и увеличения доли жителей некоренного происхождения.

Защита может быть не только оборонительной, но и наступательной. Соединенные Штаты защищают себя, подавляя врагов по всему миру. А «страны-изгои» -- стремясь приобрести оружие массового уничтожения или развернув локальные войны, в том числе и террористического плана...

Защита невозможна без серьезной идеологической опоры. И все более очевидно, из чего она будет состоять. Нишу, освободившуюся в результате крушения или ослабления прежних несущих идеологий, занимает религия. Пробуждение религиозного сознания происходит далеко не только в исламском мире. Религиозность Джорджа Буша, за которым стоит многомиллионная евангелическая община. Очевидный подъем влияния православной церкви в России. Попытки вернуться к христианским корням в, казалось бы, давно уже забывшей о них секулярной Европе...

Мир начинает выстраиваться в новую логичную систему, только место политических идеологий занимают религии. Именно на этой опоре можно соорудить комплексную систему защиты -- консервативную, традиционалистскую, рассчитанную на оборону собственного культурно-исторического наследия и ресурсно-экономического потенциала.

Беда, однако, в том, что в подобной конфигурации конфликт заложен изначально. «Новое средневековье», вооруженное супертехнологиями XXI века, грозит стать временем ожесточенных столкновений. Сражение за доступ к источникам энергии и так обещает быть весьма жестким, если же этот сугубо меркантильный интерес будет упакован в мессианизм любого толка, исход малопредсказуем. Иными словами, если идеология неоконсерватизма, которая органично сочетает искренний демократический мессианизм с преследованием предельно конкретных геостратегических интересов, будет взята на вооружение не только США, но и другими участниками мировой политики, эффект окажется сокрушительным.

Все вышеописанное пока присутствует в виде разрозненных симптомов и намеков на будущие перспективы. Более всего пугает тот факт, что политики не успевают осознавать перемены. В результате проблемы принципиально нового типа пытаются впихнуть в шаблоны ушедшей уже эпохи. Мышление времен «холодной войны», которое продолжает присутствовать и на Западе, и за бывшим «железным занавесом», опасно даже не тем, что возрождает прежнюю конфронтацию, а тем, что уводит от реальных угроз и мешает искать пути их нейтрализации.

За пять лет, прошедших после страшных терактов в Нью-Йорке и в Вашингтоне, во много раз повысились уровень и надежность технических средств, которые призваны обеспечивать безопасность. Но чем изобретательнее средства защиты, тем очевиднее, как мало они способны гарантировать.