Зальцбург был и остается особенным, волшебным местом: этот крошечный барочный город с дивными улочками, пассажами и площадями, зажатый между мутным потоком Зальцаха и скалами, можно обойти часа за три-четыре. Но в летние месяцы иногда не хватает и двух недель, чтобы осознать все свежие идеи, которыми живут здесь музыканты и люди театра.

Бельгиец Жерар Мортье, принявший фестиваль после смерти Герберта Караяна и правивший им с 1990 по 2001 год, ввел в программу Зальцбурга отражение острейших современных проблем, при том что общий музыкальный уровень оставался высочайшим. Спектакли вызывали скандалы, драки в зале и горячие дискуссии в кругах интеллектуалов, но десяток постановок оказался вписан в анналы мирового театра. Преемником возмутителя Мортье стал успокоитель композитор Петер Рузичка: он нашел общий язык с австрийской элитой, но программа фестиваля стала разрозненной и невнятной. Фестиваль-2006 для Рузички последний, и в завершение он делает два шикарных жеста: исполнение и запись на DVD всех 22 опер Моцарта, в том числе и фрагментов неоконченных произведений, а также 17 мировых премьер современных сочинений. Премьерам только предстоит состояться, а вот про театральную программу (я видел 15 спектаклей из 22) уже можно сказать с полной уверенностью: «разжижение» продолжается.

Лучшим оказался возобновленный спектакль 2003 года «Милосердие Тита» австрийца Мартина Кушея с великим Николаусом Арнонкуром за пультом. Мрачная атмосфера спектакля передает болезненность интриг, опутавших неуверенного в себе, мучимого страхами и маниями императора Тита. Радикал Арнонкур создает атмосферу нарастающего страха, безумия, отчаяния, скрупулезно отрабатывая с певцами и оркестром каждую деталь. Терпкие, вязкие тембры, мощный и неспешный поток музыки, где арии и речитативы неразделимо спаяны мощной мыслью дирижера-психоаналитика, революционно превращают номерную оперу в музыкальную драму. Из певцов назову прежде всего тенора Михаэля Шаде, чей фантастически красивый голос передавал все оттенки хрупкой императорской психики, а также звездную Доротею Решман (она не только с легкостью исполнила труднейшую моцартовскую партию, но и каждая нота в ее исполнении партии интриганки Вителлии исторгалась сердцем, каждый звук и движение наполнены смыслом). Болгарка Веселина Казарова оказалась феноменальным, истовым, обреченным и раздираемым страстями Секстом. Да и у всех певцов голоса жили, дышали настоящей жизнью, даже не верилось, что это опера.

Я не зря остановился на «Тите» -- больше ни один спектакль не стоит подробного описания. «Дон Жуан» -- еще одно детище тандема Кушея--Арнонкура -- мог бы стать такой же «бомбой»: Мартин Кушей здесь плотно занимается мрачной суггестией оперы. 19 «сестер Персефоны» и другие безмолвные персонажи -- жертвы холодного эстета Дон Жуана, его «коллекция типов» -- образуют внутренний мир главного героя, а в конце обряжают и готовят Командора к финальной сцене. Томас Хэмпсон -- идеальный исполнитель главной роли, в его пластике и голосе читается эротическое томление смерти. Но австрийцев больше интересует Анна Нетребко, а она в этом году Анну не поет, поэтому интерес к спектаклю сильно упал. Может быть, не зря: без Арнонкура (его на дирижерском посту заменил молодой, но уже прославившийся радикальными трактовками Дэниэл Хардинг) спектакль потерял остроту, больше нет тягучих темпов и атмосферы «Пира во время чумы».

«Идоменей» Урсулы и Карла Эрнста Херманн (единственное возобновление времен Мортье) стал данью ушедшим 90-м: холодновато-минималистски расчерченный спектакль взорвал Зальцбург вокальными открытиями. Чешка Магдалена Кожена в роли Идаманта выглядела в ровном ансамбле певцов белой вороной: ее Идамант пел как дышал, не по-оперному безоглядно, так что в голосе отражалось мельчайшее движение души. Но если Кожена -- явление «жизни», то немка Аня Хартерос -- явление «оперы»: стройная грациозная красавица с голосом гигантского размера и красоты довела зал до дрожи. В ее лирическом сопрано весь арсенал вокальной пиротехники и ясная индивидуальность: дружный ор всего зала подтвердил, что в Зальцбурге одной примадонной стало больше.

Звезды были и в других спектаклях: в «Митридате» контратенор Бейджун Мета пел своего Фарнака, интригана-хулигана в коротеньких штанишках, со всей барочной изворотливостью и блеском, а в американце Ричарде Крофте мы видели непростую, полную разочарований судьбу угрюмого и дикого Митридата, пусть он едва не пасовал перед сверхвысокими нотами. В амбициозном и бесструктурном оперно-танцевальном проекте «Дороги блужданий» прощалась с фестивалем знаменитая англичанка Энн Марри. В «Волшебной флейте» искры сыпались от Царицы ночи Дианы Дамрау, мягким теплом лучилась юная звездочка Памины -- Гении Кюмайер, значительность великого артиста появилась на сцене с приходом Оратора Франца Грундхебера, известного в Москве. Только все зря -- режиссер Пьер Ауди ставил сказочку, но даже не смог свести концы с концами, а партитура налилась в руках великого Риккардо Мути свинцовой тяжестью и скукой.

Николаус Арнонкур прощается с оперным Зальцбургом: его «Свадьбу Фигаро» освистали. Дирижер и режиссер увели оперу в область экзистенциальной драмы -- в музыке в каждом такте слышится грусть и предопределенность. Характеры мрачны, современны и убедительны, тогда как метафизический слой выражается в невнятных кружениях и пританцовках героев под руководством Херувима (двойника Керубино) с дурацкими крылышками за спиной. Режиссер Клаус Гут справился со своей задачей наполовину. Арнонкур создал шедевр: его медленные, пульсирующие темпы заставляют обдумывать высший смысл каждой ноты, увидеть все красоты «Свадьбы Фигаро» и спинным мозгом ощутить тотальный разлад между героями, непонимание между мужчинами и женщинами.

Публика, желающая развлечений и зрелищ, Арнонкура не приняла, он уходит -- как говорит, «оперой дирижировать надоело» -- и даже отказался от трех последних спектаклей «Тита», сославшись на усталость. Кажется, ему уже нашли замену в лице ретрограда Мути, акции которого в Зальцбурге стремительно растут, и кажется, именно бывший шеф «Ла Скала» станет главной звездой при новом интенданте, невыразительном осовременивателе Юргене Флимме. Программа следующего года выглядит тревожно: всего пять опер, связанных темой «Ночная сторона разума», где и «Евгений Онегин», и «Волшебный стрелок», но только один Моцарт -- полуудачная «Свадьба Фигаро» с новым составом. Но бродя по улицам города, успокаиваешься -- сюда обязательно будешь приезжать, потому что Зальцбург навсегда останется «королем фестивалей» и звезды здесь не переведутся. Воздух такой!