В том, что деление на жанры всегда условно, а далекие эпохи способны флиртовать друг с другом в каких-то очень замысловатых препозициях, убеждает отличная выставка, что открылась в галерее Г.О.С.Т. в рамках проекта «Музей графики». Собранные в уютных залах ампирного особнячка в Малом Власьевском работы трех мастеров -- Василия Ватагина, Матвея Доброва, Николая Чернышева -- свидетельствуют о том, что образ хореографический собственно графическому очень даже близок и дружествен.

«Царица жеста», знаменитая американская танцовщица и педагог, радикал в отношении к классическому балету Айседора Дункан в десятые -- двадцатые годы прошлого столетия навещала Россию часто. Сводила с ума эстетов, или, по словам Станиславского, «потрясала принципы», открывала школы танца, заставляла с замиранием сердца следить за своими бурными романами, наконец вдохновляла тех, кто лучше всех понимал многомерность понятий «пластика» и «пластицизм», -- художников, конечно. Контакты Айседоры Дункан с мэтрами отечественного искусства Александром Бенуа, Львом Бакстом, Сергеем Коненковым известны. Заслуга кураторов выставки Елены Грибоносовой-Гребневой, Елены Осотиной, Елены Судаковой в том, что им удалось впервые показать неизвестные страницы «дункинианы» в творчестве других мэтров отечественного искусства. Почти все материалы собраны из семейных архивов Ватагина, Доброва, Чернышева и за редким исключением нигде ранее не выставлялись.

Особенно пленительна «дункиниана» в творчестве заслуженного анималиста советской России, академика, народного художника РСФСР Василия Алексеевича Ватагина. Глядя на серию 20-х годов «Дункан в танце» (хранится в РГАЛИ), на бронзовые статуэтки балерин (собрание семьи художника), понимаешь, что в человеческом теле искались те «позы подвижной натуры» (слова Ватагина), которые вдохновляли и гениальный «карнавал животных», растянутый на всю ватагинскую жизнь.

Известный мастер офорта Матвей Добров в танце Дункан открывал для себя неоклассическую поэтику. Одетые в белые туники танцовщицы на офортах Доброва начала 1910-х годов стилизованы под чеканные силуэты в росписях античных ваз.

Увидеть театр танца Айседоры Дункан глазами человека, воспитанного на идеях и образах авангарда, попытался Николай Чернышев. Его маленькие босоногие «дунканши» (воспитанницы школы танцев) 1920-х годов, по справедливому суждению специалистов, своей шарнирно-угловатой грацией напоминают «Девочку на шаре» Пикассо. Однако танец Дункан для Чернышева оказался вписан не только в новую эстетику, но и в новую философию коммунальной жизни, тревожно предугадывающую антиутопию замятинского романа «Мы». Маленькие девочки в красных коротких юбочках со знаменами, серпами и молотами в «Танце революции» группируются точно так, как будет потом принято на Красной площади во время первомайских демонстраций и парадов физкультурников.