Накануне юбилея театра с главным режиссером Александринки Валерием ФОКИНЫМ встретилась Наталья ШКУРЕНОК.

-- После такой серьезной реставрации Александринский театр стал еще больше похож на музей -- помпезный, покрытый позолотой, памятник самому себе. А вы сами не боитесь забронзоветь?

-- Мне лично это не грозит, не сомневайтесь. А забронзоветь и превратиться в памятник -- это грозит и студии, и подвалу, любому театру. Другое дело, что нужно быть очень внимательным, все время проверять собственный пульс и понимать: здание -- это всего лишь здание, даже такое великолепное. Я работал в очень многих театрах мира и должен сказать, что таких театральных зданий в Европе нет, это шедевр театральной архитектуры. Но театр -- это в первую очередь то, что происходит на сцене. Поэтому сегодня, после такого фундаментального капитального ремонта, я ощущаю невероятную ответственность и понимаю, что теперь надо пытаться художественно соответствовать тому, что существует в этих стенах. Это очень сложно, это многолетний процесс.

-- Вы три года руководите театром. Можно ли уже подводить какие-то итоги?

-- Самый главный итог трех лет моей работы -- это то, что мы четко определили для себя место Александринки в театральной жизни России и в соответствии с ним установили планку наших художественных притязаний, наших амбиций. Мы до нее не дотягиваемся, мы только карабкаемся. Но по крайней мере она стоит.

-- И каково это место? Можно поточнее определить уровень ваших амбиций?

-- Александринка -- третья национальная сцена России, наравне с Малым и Художественным театрами. А у национальной сцены вообще много задач, главная -- воспитание новой аудитории, с которой надо вступать в диалог. Потому что если мы от нее отвернемся, то мы через несколько лет получим полупустые залы при всей нашей собственной любви к театру.

-- То есть вы ориентируетесь на молодежь?

-- На всех, и на молодежь в том числе, но мы не собираемся прогибаться и развлекать зрителя, не собираемся делать спектакли на все вкусы. Прежде всего будем поддерживать качество спектаклей. Это классика, которую нужно делать, может быть, и очень радикально, современно, но объемно, художественно, не разрушая автора, а преподнося его сегодняшнему зрителю. Уже в начале сентября у нас будет премьера -- «Эдип-царь» Софокла в постановке греческого режиссера Теодороса Терзополуса. В декабре моя премьера -- «Живой труп» Толстого. Вот эта планка. В эту планку входят и другие профессиональные задачи -- уровень репетиций, уровень работы, уровень труппы.

-- Труппа здесь сложная?

-- А где она не сложная? Я вам могу назвать два-три театра в России, где пока -- пока! -- несложная труппа. Пока, потому что лидеры, которые воспитали эту труппу, живы и работают в этих театрах. Как только, не дай бог, они уйдут, все придется начинать заново, такова природа театра.

-- Именно это я и имела в виду, потому что в Александринке труппа не ваша, не вы ее создавали.

-- Теперь уже в какой-то степени и я. Процесс формирования труппы идет довольно активно, со многими мы расстались, некоторых взяли.

-- Скажите, кроме Андрея Могучего, который давно с вами работает, кого из российских режиссеров вы еще видите среди потенциальных постановщиков на этой сцене?

-- В перспективе у нас в 2007 году, в начале следующего сезона, будет работать Юрий Бутусов. Режиссер, которого я люблю, он был первым стипендиатом нашей премии имени Мейерхольда, я лично давал ему эту премию. Мне нравились еще его первые работы, студенческие. Мне кажется, он очень одаренный режиссер. Другое дело, что он уехал в Москву, а Москва всех соблазняет -- материально прежде всего. Столица, ничего не поделаешь. Но мне кажется, что Петербург такой город, что -- я за три года это почувствовал -- ему не нужно быть второй столицей, культурной столицей, полустолицей. Это все не про него. Он уникальный, единственный. И нужно работать в этом городе, в первую очередь здесь надо работать петербуржцам -- пора возвращаться из Москвы, пора работать здесь. Тем более что ситуация театральная в Петербурге не самая лучшая. Надо ее менять, ломать. И в этом смысле постановка Бутусова Александринке нужна. Он будет ставить одну из пьес Брехта. Это автор, который мне давно нравится, а на сцене Александринки его ставили только в 30-х годах.

-- Каких зарубежных режиссеров вы бы хотели видеть здесь?

-- Сейчас работает Теодорос Терзопулос, потом будет Кристиан Люппа. Я вел переговоры с Кристофом Марталером, у нас были конструктивные, рабочие переговоры с Маттиасом Ван Хоффом, которые, к сожалению, пока остановились из-за финансовых вопросов. Я думаю, что мы будем обязательно привлекать зарубежных режиссеров.

-- Ходят упорные слухи, что вас уже переманила Москва, за кулисами уверяют, что вы уходите в Театр Вахтангова.

-- Не знаю, кто это такой уверенный прячется за кулисами, но решение не принято, я буду принимать его осенью, контракт с Александринским театром у меня до 31 декабря 2006 года. Я еще не продлил следующий, но и не подписал никакой другой. Если говорить о Вахтанговском театре - он мне не безразличен, я учился в Вахтанговской школе, там многие мои учителя работали. Но ведь Вахтанговский театр мне предлагали еще до приезда в Петербург. Так что тут ничего такого чрезвычайного. Мне даже недавно предлагали пост главного режиссера Большого театра. Я удивился: что мне там делать -- разводить балет с оперой, чтобы не поссорились? Внятного ответа не услышал. Так что все это слухи. Мне очень нравится Александринка, Петербург. Тем более что те процессы, которые я начал, неправильно будет бросить на полпути. Их надо довести до конца. А мы еще многое не сделали. Вот сейчас мы наконец начали снос пресловутого гаража, который мешал возведению новой сцены. Нельзя это бросать.