1 сентября Большой театр открывает 231-й сезон премьерным показом оперы «Евгений Онегин» в постановке Дмитрия Чернякова -- едва ли не самого яркого и востребованного из режиссеров нового поколения. За дирижерским пультом -- Александр Ведерников, пообещавший на пресс-конференции, что новый спектакль и в музыкальном отношении будет свеж и свободен от инерции слушательского и музыкантского восприятия хрестоматийной партитуры. Режиссер в свою очередь постарался ничего заранее не сказать, кроме того, что спектакль будет намеренно камерным, что сценическое пространство визуально даже уменьшает параметры Новой сцены Большого театра, и без того более скромной по масштабам, чем Основная. Пока известно, что постановщики старались снять с «Онегина» все преувеличения -- темпов, пауз, жестов, масштабов, звучностей, которые наросли на «лирические сцены» Чайковского за время сценического существования. И что у новой постановки со старым спектаклем 1944 года (Покровского--Вильямса) нет никаких скрытоконцептуальных взаимоотношений, что старый, сделанный для Основной сцены, скорее всего останется в репертуаре Большого, возможно даже, как «Борис Годунов», только что с успехом гастролировавший в Лондоне, будет внимательно отреставрирован, и идти они будут периодами и в очередь.

Состав исполнителей, занятых в новом спектакле, выглядит интригующе -- Татьяна Моногарова (когда-то она пела утонченную музыку советского авангарда, потом сделала заметную карьеру на Западе), Ирина Лунгу (в январе будет петь премьеру «Травиаты» в «Ла Скала»), Эндрю Гудвин, хорошо известный питерским меломанам рафинированного толка, Владислав Сулимский (солист Мариинки, в Москве он превосходно пел в концертном исполнении оперы Шостаковича «Нос»), Мариуш Квечень -- новая звезда мировой моцартовской сцены. Можно закончить этот перечень исполнительницей партии Лариной Маквалой Касрашвили и сразу предположить, что 1, 2, 3 и 4 сентября премьерной публике будет представлена непредсказуемая, незамыленная, возможно -- лирически-нервная, может быть -- камерно-изощренная и с той же степенью вероятности -- сугубо простая и нежная интерпретация «главной русской оперы главного русского композитора в главном русском оперном театре» (каковая формула, по словам режиссера, никак его не ограничивала).