Всего мы вправе были ожидать от спектакля Виктюка: что премьер труппы, длинноногий красавец Дмитрий Бозин сыграет Маргариту, что бал у Сатаны будет превращен в гомоэротическое шоу, что Понтий Пилат и Иешуа будут испытывать друг к другу нездоровое влечение, что спектакль станет гимном пороку или, напротив, актом покаяния грешного, но душевно тонкого режиссера. И все эти предположения -- от самых банальных до самых смелых -- были опровергнуты суровой действительностью. В спектакле Виктюка невозможно разглядеть решительно никаких концептуальных поворотов, в том числе и тех, которые он сам декларировал в многочисленных интервью. Что-то там такое было про то, что Воланд и Иисус то ли две стороны одной медали, то ли вообще один и тот же человек. С этой мыслью можно, как говорится, поспорить, но где же она?

«Мастер и Маргарита» -- это вялое маловыразительное представление, в основе которого лежит абсолютно бессмысленная нарезка из популярного булгаковского романа. В этом спектакле невозможно разглядеть не только концепцию, но зачастую и самих персонажей. На сцене все время царит полумрак, который при всем желании невозможно назвать художественным. А оттого, что в одежде у каждого из артистов спрятан микрофон, порой вообще неясно, то ли живой человек на сцене говорит, то ли звучит фонограмма с закадровым текстом.

Иногда думаешь: а может это мистификация? Может, это вообще не Виктюк поставил, а какой-то жалкий его имитатор, посмотревший много успешных постановок маэстро и решивший во всем ему подражать. Поскольку, однако, этот безвестный эпигон не наделен ни энергетикой своего кумира, ни способностью создавать на сцене сильное эротическое поле, ни умением держать томительные паузы, взрывая их затем оглушительными шлягерами, спектакль превращается в маловразумительное месиво из виктюковских мулек. Иван Бездомный носит смирительную рубашку как дама полусвета пелерину, Сатана ходит по авансцене, махая длинными ногами и сверкая белыми зубами, каждый из героев рано или поздно показывает зрителям красивый торс. Но выглядит все это не фирменными приемами мастера, а упражнением неспособного ученика на заданную учителем тему. Мало того. В спектакль подпущена социальность a la Юрий Любимов, которую настоящий Виктюк должен был бы с негодованием отмести. Сцена завалена бюстами лениных и сталиных. Они путаются у героев под ногами, а в сцене бала у Воланда кружатся в набившем оскомину хороводе. Звучит много советских песен. Причем основанием для их вторжения в сюжет спектакля может служить случайно оброненная героем фраза. Скажет, например, кто-нибудь, что у него ноги устали, и тут же бодрый голос запоет «Я по свету немало хаживал». Действие представления время от времени прерывается вставными интермедиями, в которых звучит стенограмма собрания избирателей Сталинского района г. Москвы. Заканчивается спектакль речью самого товарища Сталина. И это окончательно заставляет прийти к выводу, что встреча с Сатаной происходила на крайне неблагоприятном для героев социальном фоне. Но при чем тут Виктюк?

Сомнения относительно авторства спектакля рассеиваются лишь в самом финале. Единственное, что в новой версии «Мастера и Маргариты» поставлено грамотно, я бы даже сказала высокопрофессионально, -- это поклоны. Просто диву даешься. Еще минуту тому назад публика зевала, томилась и поглядывала на часы, но, завидев Виктюка, как по мановению волшебной палочки, поскакала с мест и начала бешено аплодировать. И то, что в окружении своих артистов маэстро до боли походил на Барри Алибасова с группой «На-на», дело не меняло. Это был Виктюк собственной персоной. В день премьеры ему стукнуло 65, а потому переходящие в овацию аплодисменты были прерваны чтением поздравительной телеграммы от президента Путина. И вдруг стало до боли ясно, что с Романом Виктюком случилась жуткая вещь -- он постарел и получил признание. А что может быть страшнее для декадента, чем старость и признание? Что может быть нелепее, чем пожилой и обласканный властью enfant terrible? Представьте себе, что порос жирком и оказался причислен к сонму академиков, например, Игорь Северянин. И что прикажете ему теперь делать? Вот и Виктюку делать больше нечего. Разве что эксплуатировать магию собственного имени и без устали, стыда и вдохновения подражать самому себе.