«Шрек» начинается как классический диснеевский мультик: невидимая рука листает книгу сказок с картинками, а проникновенный закадровый голос заводит шарманку о давних-давних временах и далеком-далеком королевстве. Но повествование неожиданно прерывается: рука зеленокожего людоеда, развлекавшего себя сказкой во время отправления естественных надобностей, вырывает страницу из книги и использует ее для подтирания своего телесного низа. К тому моменту, как на экране появятся начальные титры, буквы которых составлены из кишащих в болотной жиже червячков, логика авторов (аниматоры Эндрю Адамсон и Вики Дженсон) станет понятна. «Шрек» -- это вывернутый наизнанку Дисней, не только остроумная пародия, но и личная месть -- впрочем, довольно добродушная -- продюсера Джеффри Катценберга, уволенного шефом Disney и нашедшего себе работу на спилберговской DreamWorks SKG.

Грозный с виду людоед с доброй душой (голос Майка Майерса) живет анахоретом на болоте. Одиночество его нарушают полчища сказочных созданий, изгнанных злобным коротышкой лордом Фаркуадом (Джон Литгоу) из своего королевства. Разгневанный Шрек (так зовут людоеда) отправляется в крепость Фаркуада и, победив в рыцарском турнире, проведенном в лучших традициях американского рестлинга, заключает с правителем договор: Шрек обязуется доставить Фаркуаду плененную драконом принцессу Фиону (Кэмерон Диас), а тот в награду освободит болото от трех поросят, слепых мышей, деревянных человечков и прочей диснеевской нечисти.

Мировая премьера «Шрека» состоялась на последнем кинофестивале в Канне, и это стало всего лишь четвертым случаем в каннской истории, когда в конкурсе принял участие полнометражный мультфильм. Некоторые критики даже прочили ему «Золотую пальмовую ветвь». И хотя «Шрек» не получил призов, принят критикой он был превосходно. Затем последовал сногсшибательный коммерческий успех (только в Америке сборы составили свыше четверти миллиарда долларов) и место в сотне самых любимых фильмов всех времен и народов (по данным электронной базы IMDb). Кроме того, «Шрек» гарантировал себе место в истории кино -- он стал первым компьютерным мультфильмом, который ни в чем не уступает традиционной анимации. Наконец-то компьютерные образы позволяют забыть о своей цифровой природе: движения живых существ перестали быть рваными и механическими, а естественность мимики потрясает воображение.

Единственная, пожалуй, претензия, которую можно предъявить «Шреку», состоит в том, что замысел так и не был доведен до конца. Выворачивая наизнанку клише доброй сказки, авторы останавливаются на полпути. Вместо доброго молодца героем стал не обаятельный злодей, а законченный неврастеник с комплексом неполноценности. Ходячий оксюморон -- людоед, который не ест людей. «Если долго гладить против шерстки, она уляжется -- и опять станет по шерстке», -- говорил герой одного советского фильма. «Шрек» ложится «по шерстке» быстро и охотно, и его политкорректное добродушие («и людоеды любить умеют!») недалеко уходит от пресной диснеевской правильности.

В заключение остается только пожалеть, что наши зрители не услышат голоса Эдди Мерфи, озвучившего болтливого Осла, подружившегося со Шреком. На мой взгляд, это лучшее из того, что Мерфи сделал в кино.