Пока главнокомандующий московских музеев -- Государственная Третьяковская галерея -- мирно почивает на лаврах, довольствуясь показом остатков больших петербургских выставок, эксклюзивную историю искусства XX века представляет неутомимая Марина Лошак в своем Центре искусств на Неглинной. Сначала она выставила лучшего Филонова из Русского музея. Затем -- впервые в России -- менеджера русского футуризма Давида Бурлюка. Потом -- неведомого Бориса Анисфельда из частных коллекций. Теперь вот -- целое направление в русском авангарде, «Органику».

«Органика» объединила визионеров беспредметничества -- Елену Гуро, семью художников Эндеров, Павла Мансурова. В 10--20-е годы эти тихие мистики были задвинуты более наглыми и идеологически подкованными супрематистами и конструктивистами. Своим гуру члены «Органики» почитали теософа-любителя, бывшую «первую скрипку» петербургского Придворного оркестра Михаила Матюшина. О Матюшине, прославившемся своей музыкой к футуристической опере «Победа над солнцем», вспомнили лишь в последние годы. В немалой степени благодаря энергии искусствоведа Аллы Повелихиной. Недавно она сделала большую выставку «органиков» в кельнской галерее знаменитого коллекционера русского авангарда Кристины Гмуржинска. Экспозиция у Лошак -- первая презентация «органиков» в России. По словам Аллы Повелихиной, нынешняя выставка никак не дублирует кельнскую. Там экспонировались работы из частных собраний Запада. На выставку у Лошак работы отцеживались изо всех архивов и музеев России, включая Вятку, Краснодар и Сыктывкар. Экспозиция стала искусствоведческой сенсацией, но проверено временем: сенсацию лучше ждать, чем с ней встречаться. Горизонты ожидания бывают нарушены. Отчасти так вышло и на сей раз.

Конечно, замечательно, что группа последователей Матюшина объявила себя духовидцами, называлась кришнаитским термином «Зорвед» (зрение + ведание) и понимала творчество как «богодействие». Такая смесь знаний и устремлений -- удел гениев и... дилетантов (вспомним, что скрипач Матюшин обратился к живописи в возрасте около сорока лет). В текстах и живописи «зорведовцев» много цветных туманов. Чтобы ориентироваться в них, логика бесполезна: провалишься в очередной бездонный афоризм, универсальный и оттого бесформенный. Вроде такого фрагмента из Матюшина: «Художник должен теперь в своем глубинном «Я», отторгшемся от всех мер и условий, «зачать» от природы, в большом сокрытии, выносить и родить еще невиданное и не копируемое...»

Видимо, для того, чтобы посетители окончательно не теряли почву под ногами, дизайнеры экспозиции раскатали в залах живые зеленые газончики. Они как бы иллюстрируют идею непрерывного становления творящей природы. На выставке Филонова аналитический метод иллюстрировали микроскопы, в которых видны были молекулы кленовых листьев. И в том и в другом случае остроумный дизайнерский ход для понимания творческого метода оказался ценнее алхимических трактатов самих авангардных гуру. Он просто напомнил, что афоризм и трюизм -- весьма близкие понятия. И нарисованные разноцветные ленты Мебиуса, которые ученики Матюшина считали пространственной «упаковкой мира», вполне могут сгодиться в утилитарных целях. Например, как заставки компьютерных программ.