Заповедники и заказники существуют уже много десятков лет, и в любой стране, заботящейся о своей природе, есть свои особо охраняемые территории. Но наряду с гражданскими структурами важную роль в охране флоры и фауны сыграли и военные. Несмотря на то что армию часто упрекают в небрежении экологией, люди в погонах подчас берегут дикую природу столь же тщательно, как свои арсеналы и казармы.

Военные, конечно, никогда намеренно природу не охраняют -- в уставах и инструкциях такого, как правило, не прописано. Более того, деятельность по обороне рубежей родины, равно как и подготовка к выполнению долга перед отечеством, может приводить к изничтожению окрестной флоры и фауны. Однако никакая танковая колонна, отрабатывающая маневры в чистом поле, или артиллерийский расчет, проводящий учебные стрельбы по заданному квадрату, по части экологического ущерба не идут ни в какое сравнение с обычным массовым туристом. Отдыхающая публика, как саранча, способна в кратчайшие сроки лишить любой уголок природы красивого эпитета «девственный».

К счастью экологов, есть несколько сугубо военных документов, которые справляются со сложной задачей охраны природы не хуже (а часто куда лучше), чем законы о заповедниках, заказниках, национальных парках и прочих биологических резерватах. Они называются достаточно скучно, например «Устав караульной и гарнизонной службы» или федеральный закон "О пограничной службе Российской Федерации», и про флору да фауну там почти не говорится. Но раз уж дан приказ «держать и не пущать», то человек в погонах будет выполнять его в целом куда старательнее, чем гражданский служитель кордона в заповеднике.

Военные и пограничники, сами того не желая, охраняют не только полигоны, секретные объекты и погранзону, но все, что там растет и водится -- от подорожника и зайцев до редчайших краснокнижных видов. И даже если вдруг скучающий офицер решит презреть честь мундира и последовать воровской поговорке «что охраняю, то и имею», он вряд ли сможет нанести серьезный вред охраняемому периметру. Считается, что даже при самом катастрофическом падении дисциплины масштаб военного браконьерства на несколько порядков уступает гражданскому.

Единственным и весьма существенным минусом военной охраны природы является то, что нечаянно получившиеся заповедники-полигоны остаются абсолютно закрытыми для гражданских лиц. В обычные заповедники тоже проникнуть не так-то просто, но подчас организованному туристу все же удается попасть за кордон и увидеть не испорченную человеком природу. А территории, охраняемые военными, так и остаются «вещью в себе» -- флора и фауна здесь радует лишь глаз часовых и тех немногих солдат и офицеров, кому посещение таких полигонов положено по долгу службы.

Природное наследство "холодной войны"

Весьма любопытная ситуация сложилась с «военными заповедниками» на Украине. Большая часть территории этой республики по классификации биологов относится к степным ландшафтам. Точнее было бы сказать -- относилась, поскольку практически вся степь «всесоюзной житницы» давно распахана и превращена в сельскохозяйственные угодья. Экологи давно били тревогу по поводу исчезновения степной флоры и фауны: сейчас на счету буквально каждый гектар нетронутой целины. Природный ландшафт сохранился лишь в немногочисленных заповедниках вроде Аскании-Новы и... на многочисленных военных полигонах, доставшихся Киеву в наследство от советских времен.

Когда Украина в 90-х годах стала сокращать свои вооруженные силы, армия и флот начали отдавать числившиеся за ними земли в гражданское пользование. Выяснилось, к примеру, что только в Крыму на военные нужды было отведено более 4% всей территории. Естественно, что большая часть этой огромной зоны десятилетиями практически никак не использовалась. Например, на Керченском полуострове крымская степь прекрасно сохранилась в практически нетронутом виде, поскольку здесь раньше располагался гигантский военный полигон. Биологи надеялись, что если армия покинет эту территорию, то ее не будут осваивать, а отдадут ученым для создания заповедника.

Правда, превращение полигонов в гражданские заповедники не всегда может уберечь природу от человека. К сожалению, с соблюдением природоохранного законодательства дело обстоит не слишком хорошо. Как на Украине, так и в России защита заповедных территорий часто оставляет желать лучшего. И нередко штатский статус приводит к тому, что в зоне природного резервата начинают появляться браконьеры, которые при военных старались держаться подальше от охраняемой территории. Сообщалось, что такая история случилась на Украине с Яворивским полигоном, часть которого была передана национальному парку. Но сдержать натиск местных охотников и лесорубов не удалось, и заповедная зона начала деградировать.

Еще один стихийный заповедник образовался в последние годы на стыке границ Белоруссии и Украины -- в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС. После страшной аварии 1986 года отсюда были выселены все жители, а доступ на пораженную радиацией территорию был закрыт. В течение двух десятков лет эти брошенные земли были исключены из хозяйственного оборота, туда забирались лишь редкие любители экстремального туризма. Биологи, посещавшие зону отчуждения, были удивлены тем, что радиация не оказала серьезного воздействия на флору и фауну чернобыльских окрестностей. Более того, избавившись от назойливого и опасного соседства людей, зверье в местных лесах начало буйно плодиться и размножаться. Сейчас здесь есть не только крупные травоядные, такие как олени, лоси или кабаны, но и хищники -- волки и рыси. В качестве эксперимента в зоне, близкой к АЭС, расселяли даже экзотических лошадей Пржевальского из заповедника Аскания-Нова.

Военные полигоны превращаются в идеальные природные резерваты не только на просторах нашей родины и постсоветских государств. В Европе получается то же самое, и европейцы умеют ценить то, что досталось им от времен «холодной войны». Интересным примером стала бывшая пограничная зона, разделявшая ФРГ и ГДР. После объединения Германии на этом месте осталась «зеленая стена» -- полоса шириной 100 метров, протянувшаяся от Балтийского моря до границы с Чехией. Когда биологи исследовали эту зону, где в течение 40 лет не ступала нога человека (за исключением пограничных нарядов), они были поражены видовым разнообразием растений и животных. А в Саксонии на территории бывшего военного полигона несколько лет назад ученые обнаружили семью волков. В Германии это известие произвело сенсацию, поскольку этих хищников немецкие охотники выбили подчистую еще в середине позапрошлого века. Однако на безлюдном полигоне, где контакты с человеком сведены к минимуму, небольшая волчья стая прижилась без особого труда.

В странах восточного блока до сих пор существует огромное количество военных зон, некогда использовавшихся армиями Варшавского договора. Некоторые из них сохраняют свое оборонное значение. В чешских Судетах, к примеру, есть целый Доуповский район, который со времен второй мировой войны закрыт для гражданских лиц. По слухам, природа на этой охраняемой территории гораздо богаче, чем в окрестных горах, освоенных туристами и местными жителями. Некоторое время назад местное министерство обороны, видимо, сочло, что некоторым количеством армейских земель можно пожертвовать в пользу общества. В декабре прошлого года тогдашний глава оборонного ведомства Карел Кюнл объявил, что военные готовы открыть для туристов часть неиспользуемых полигонов. Территории, куда собирались пускать лыжников и прочих грибников, предварительно были тщательно разминированы, а зоны военных маневров минобороны решило перенести подальше от туристических маршрутов.

Заповедные полигоны России

В России территорий, закрытых от гражданских лиц, как минимум не меньше, чем на Украине или в Восточной Европе, да и по территории они куда больше, благо размеры нашей страны позволяли отводить армии громадные площади малоосвоенных земель. Поэтому и «военных заповедников» хватает. Добавьте к этому самую длинную сухопутную границу в мире, вдоль которой протянулась погранзона, куда штатских пускают не слишком охотно. Это привело к тому, что даже в хорошо освоенных людьми регионах за шлагбаумами КПП остались сотни и тысячи километров почти нетронутой природы.

Скажем, на полигонах Поволжья и Южного Урала (таких как знаменитый «Капустин Яр») сохранились те самые ковыльные степи, которые почти исчезли из-за экстенсивного сельского хозяйства. Биологи отмечали, что именно на военных территориях в советское время сохранялись популяции редких птиц, таких как степные стрепеты, дрофы, дальневосточные журавли. Даже банальные суслики, которых, как считают экологи, тоже надо охранять, лучше всего чувствуют себя в заповедниках -- как официальных, так и «армейских». Еще один пример: под Владивостоком близ корейской границы существует уникальный Дальневосточный морской заповедник. Статус у этой охраняемой территории вполне гражданский, но на пользу местной природе идет и то, что это побережье относится к пограничной зоне, куда простому посетителю без спецпропуска не проникнуть.

Демонстрацией того, как пропускной режим работал на пользу стихийным пограничным заповедникам, может служить Калининградская область, которая в советское время была закрыта для чужих. На севере этот российский эксклав захватывает часть знаменитой Куршской косы, уникальную природу которой и в советское, и в наше время официально берегли от хозяйственного использования. Однако когда известный поборник экологии замглавы «Росприроднадзора» Олег Митволь в июле этого года учинил проверку этой косы, выяснилось, что часть национального парка была отдана под застройку. С другой, южной стороны области расположена Балтийская коса. Ее природу никогда специально не охраняли, поскольку Куршская коса считалась более важной и интересной. Тем не менее эта полоска дюн до последнего времени оставалась почти не освоенной человеком, поскольку вся окрестная территория была закрыта либо из-за близости к госгранице, либо из-за того, что находилась рядом с основной военно-морской базой Балтфлота. Этот режим до середины 90-х годов успешно берег местные лесы и дюны от вездесущих туристов, дачников и хозяйствующих субъектов.

Интересно, что к концу прошедшего десятилетия и в российском Министерстве обороны начали подумывать о том, как наладить отношения с биологами и экологами. Тогда военные стали понемногу пускать ученых на закрытые территории, на некоторых полигонах начали сотрудничать с соседними заповедниками. Поговаривали и о том, чтобы передать часть армейских земель, где сохранились нетронутые ландшафты, под национальные парки или т.п. природные резерваты. Однако пока большинство территорий военного назначения сохраняют свое оборонное назначение. Что в общем-то не так плохо, поскольку, как показывает практика, даже на тех полигонах, где в советское время испытывалось оружие массового поражения, дикая природа подчас умудряется процветать.