В советские времена был такой анекдот. Пишет мужик заявление о приеме в партию: «Прошу принять меня в ряды КП». Приемная комиссия спрашивает у него: «Почему в КП, ведь партия называется КПСС». «В СС я уже был», -- отвечает претендент. Иронично-скептическое отношение к партиям в уже формально новой стране явно сохраняется. Причем народ по-прежнему уверен, что глава государства может быть кем угодно -- наместником Бога, воплощением Антихриста, хозяином, вождем, верховным судьей, но уж точно не должен быть партийным.

Свежий социологический опрос «Левада-центра» неопровержимо доказывает две вещи: россияне не хотят партийного президента и не считают «Единую Россию» правящей партией.

С первым тезисом и объяснять ничего не надо: 62% населения, почти «квалифицированное большинство», против того, чтобы глава государства был членом какой-либо партии. Ситуация не меняется, даже когда народ конкретно спрашивают, хотел бы он, чтобы конкретный президент Владимир Путин вступил конкретно в партию «Единая Россия». Этого желают только 34%, тогда как 43% высказались против, а остальные затруднились ответить. Такое отношение россиян к членству любимого ими президента Путина в «Единой России» как раз и доказывает, что большинство не считает эту партию правящей. Страной правит президент, а не «Единая Россия» -- до этого наш народ все-таки додумался.

На таком фоне неудивительно, что идея третьего срока Путина может показаться Кремлю самым надежным способом сохранения преемственности власти и собственности. Потому что делать путинского преемника партийным, то есть в нынешней политической ситуации единороссом, означает скорее уменьшать, а не увеличивать его шансы на безоговорочную победу. А беспартийный преемник Путина еще должен завоевать путинскую популярность, чтобы иметь возможность не опираться ни на какие партии. С другой стороны, отсутствие реальных партий неизбежно делает систему управления государством персонифицированной, предельно зависимой от одного человека. Но такая конструкция власти крайне непрочна и уж точно не может гарантировать никакой предсказуемости и, главное, эффективности политического курса: либо диктатура пожизненного президента, либо совершенно непредсказуемая смена власти вследствие подковерной борьбы кланов или, не приведи господи, новой революции.

Все эти варианты Россия, как в царской, так и в советской истории, испробовала. А кончилось дело распадом сначала одной империи, а потом спешно сколоченной большевиками другой. Иными словами, партийную (причем не одно-, а хотя бы двухпартийную) систему, несмотря на соответствующий скепсис населения, создавать все равно придется. Хотя бы для того, чтобы при беспартийном президенте в стране было партийное правительство. Тем более что Дума отныне выбирается исключительно по партийным спискам, и никаких одномандатников, которые запросто могли кочевать «из КП в СС», больше не будет: переход из партии в партию после получения депутатского мандата теперь запрещен законодательно.

Так что механизмы легальной демократической сменяемости власти России все равно потребуются. Чем раньше, тем лучше. И попытки решить эту проблему, переписав Конституцию ради пожизненного президентства Путина, только усугубят системную нестабильность российской власти. Переписывать Конституцию под каждого удобного элите или даже большинству населения главу государства слишком опасно. А невозможность сменить власть в рамках демократических процедур неизбежно приводит к попыткам сделать это силой, силой толпы или верхушечных заговорщиков, в данном случае все равно.

Минимум две полноценные партии с программой и идеологией, партийное правительство парламентского большинства, беспартийный (точнее, надпартийный) президент и честные выборы точно в срок без права продления конституционных полномочий главы государства -- так и только так может выглядеть действительно прочная конструкция власти в современной России. В противном случае лучше просто сменить республиканскую форму государственности на монархическую и передавать власть по наследству. Тогда ни партии, ни парламент не потребуются вовсе.