-- Шутите! -- сказала Эллочка нежно. -- Это мексиканский тушкан.

И. Ильф, Е. Петров. «Двенадцать стульев»

Мы -- за гармонию. Пусть внешнее будет воплощением внутреннего, тогда одежда -- это важный штрих в восприятии человека в целом. Чистая душа Остапа Бендера раскрывается в его наивной мечте -- белый костюм и Рио-де-Жанейро. Вряд ли Ильф с Петровым думали о моде всерьез, но о том, что мы полюбим себя в чилийско-перуанско-мексиканских нарядах, они догадались много раньше профессионалов по части модных прогнозов.

Кто не помнит, пусть поверит: еще лет тридцать назад всякий, кто мог держать в руках спицы, как сумасшедший вязал себе пончо с бахромой, которую до этого у нас позволяли себе только скатерти на столах и пледы на диванах. Кстати, именно из пледов создавали пончо домашние портные всего Советского Союза (шитье на швейной машинке было сродни популярным видам спорта -- футболу, хоккею, настольному теннису...). Примерно в то же время у мужчин нашей тогда еще бескрайней родины успехом пользовались дамы в шапочках из перьев птиц неизвестных пород. Этот лаконичный фэшн-экскурс в латиноамериканскую действительность был повсеместным, но недолгим. Зато теперь западная рафинированность отступает под напором яркого вторжения национальных мотивов, и Латинская Америка если не лидирует, то уж точно не отстает в этом походе за самобытностью.

К концу века цивилизация вздрогнула. Мода на эту дрожь отреагировала. В европейскую одежду проникли черты национальных костюмов самых темпераментных народов. Яркие и пряные краски, бахрома и амулеты сначала ворвались в коллекции высокой моды, потом перекочевали в pret-a-porter и теперь широко представлены на улицах городов всего мира. Как беженцы из далеких взрывоопасных стран успешно оседают в стабильной и благополучной Европе, так и эти наряды имеют все шансы обрести статус классики и задержаться здесь надолго.

Прошлой осенью домотканые пончо сползли с шей на бедра красавиц и превратились в юбки, полюбившиеся нашим согражданкам за тепло, оригинальность и понятность эстетики. Ушедшее лето также было чемпионом по популярности облегченного варианта подобных моделей, благополучно дополненных майками-фуфайками с характерными орнаментами. Видимо, не хватает нам всплесков радости. Будь у нас карнавал, как в Бразилии, мы могли бы к нему готовиться и позволять себе о-го-го сколько, но раз в году. Нам же приходится выражаться постепенно.

Для модельеров и производителей одежды новая волна туризма и предпринимательства -- помощь, откуда не ждали. В магазине "Путь к себе", на ярмарке в Доме художника на Кузнецком, в частных галереях и даже на вещевых рынках можно купить изделия местных промыслов из Перу, Мексики или Гватемалы. Их приобретают и люди со вкусом, и те, кто желает воссоздать близость с природой и историей, и просто эпатажные гражданки. Так свитера с яркими полосами и орнаментами, связанные старушками где-то в далеких Андах, становятся символом дружбы между народами и возвращения к истокам. К тому же внушает оптимизм, что мумия представителя какого-нибудь древнего народа, например гуари, неплохо сохранилась в своей рубахе с геометрическим узором.

Латинская Америка по праву считается кузницей красавиц. По числу победительниц всемирных конкурсов красоты первое место прочно удерживают уроженки Венесуэлы, а модели из Мексики и Бразилии все чаще участвуют в шоу знаменитых дизайнеров. Их российские коллеги просто не смогли не обратить внимания на ветра, дующие из Латинской Америки. Быстрее, острее (в прямом и переносном смысле) и многообразнее других отреагировали ювелиры. Графическая письменность, инкрустации из перламутра и бирюзы, вставки из перьев и яшмы превращают ювелирные изделия в обереги и предметы для любования. Для многих именно аксессуары ставят точку в целостности достигаемого образа. Но и дизайнеры одежды в стороне не остались. Молодежная коллекция фирмы «Алекс» из ткани с рисунком «в перчик» -- простой и гуманный способ приобщиться к культуре и философии древних ацтеков. (Гуманный, потому что сами-то прародители мексиканцев заставляли своих отпрысков в целях познания вдыхать едкий дым жженого красного перца.) Дань самобытности «народов Солнца» отдала и Даша Разумихина, активно пользующаяся этнографической кладовой для создания прогрессивной моды. Кстати, мода не избежала влияния и еще одного латиноамериканского достижения -- мыльных опер. Их появление в России совпало с раскручиванием марки Том Клайм, процветавшей благодаря популярности полиэстровых костюмов а-ля донна Эстелла. Правда, успех сериалов оказался более продолжительным, чем успех костюмов…

Вирусу под названием «наследие латиносов» сильнее всех сопротивляется настоящий бразилец Осимиро Версолото -- его коллекции по-европейски сдержанны, а национальный характер угадывается в деталях. Зато и французы, и итальянцы, и даже японцы «латинской болезни» противостоять не могут. Так что не только для русской души притягательна эстетика диких когда-то народов. Пора перестать стесняться. К тому же как не будешь готовить еду из одних только специй, так и набивать гардероб лишь экзотическими вещами не только непрактично, но и бессмысленно. Для большинства обычных людей латиноамериканские веяния -- это прежде всего использование тканей ярких расцветок. Многообразная цветовая палитра, за которую мы должны благодарить далекий континент, -- наилучший способ отразить те «эмоциональные волны», на которые настроен человек. Синий символизирует мудрость, спокойствие и верность. Красный обычно выбирают те, кто готов к решительным действиям или нуждается в психологической защите. Смесь красного и синего -- фиолетовый -- говорит о том, что положительные намерения человек готов реализовать только в доброжелательной обстановке. Зеленый -- цвет лидера. Сочетание зеленого и синего обдает холодом. Зеленый с черным -- давящая тяжесть, с коричневым -- полный штиль, с белым -- прохлада, с фиолетовым -- нечто ирреальное, с оранжевым -- радостное, с желтым -- освежающее... Желтый -- цвет счастья и приятных ожиданий. Коричневый -- цвет метущейся души...

...Впрочем, хватит рассуждений о взаимопроникновении культур в быту. За окном на ревущем мотоцикле в который раз пронесся юноша в светлой замшевой куртке с развевающейся бахромой. Трудно теоретизировать. Шумно.