Оба неофициальных возможных преемника Владимира Путина отметились на Северном Кавказе. Около двух недель назад в Чечню слетал вице-премьер Сергей Иванов, пообещавший ускорить финансирование реконструкции разрушенного войной Грозного. А вчера президент поручил первому вице-премьеру Дмитрию Медведеву «обобщить и доложить» результаты выездного заседания правительственной комиссии по восстановлению экономики и социальной сферы Чечни, которое состоялось в Грозном.

Визит двух крупнокалиберных федеральных политиков должен свидетельствовать о том, что Чечня по-прежнему находится в центре внимания руководства страны, как и семь лет назад, когда обещание урегулирования чеченской проблемы стало одним из ключевых моментов стремительного политического взлета Владимира Путина. Но ситуация в республике, как и везде на Северном Кавказе, по-прежнему остается очень спорной, а вертикаль власти, о которой так много говорилось в последние годы, удается поддерживать главным образом за счет визитов высокопоставленных гостей.

Военные успехи на Кавказе налицо: большая война в Чечне сошла на нет уже в 2001--2002 годах, основные лидеры сепаратистских формирований убиты, пленены или «перешли на сторону народа». Отдельные диверсионные акции и столкновения между боевиками и силовыми структурами продолжаются постоянно и почти повсеместно, хотя крупных нападений вроде налета на Ингушетию в июне 2004 года или атаки на Нальчик в октябре 2005-го не происходит уже более полугода. Но с течением времени стало ясно, что не менее сложной и важной проблемой, чем вооруженное экстремистское подполье, является вполне легальная система власти в республиках.

Чечня в этом плане несколько отличается от своих соседей по Кавказу: ее правящая элита формировалась не в последние 15--20 лет, а уже после окончания второй военной кампании. В 2002--2003 годах казалось, что именно в разрушенной и напуганной Чечне федеральный центр получил карт-бланш на создание надежной, эффективной и полностью отвечающей законодательству системы власти. Однако Москва фактически предоставила это выбранному ею ставленнику -- бывшему муфтию Ичкерии Ахмату Кадырову. Он создал кабинет министров, в котором главным принципом подбора кадров стала не столько компетентность, сколько личная лояльность.

Сразу после того, как сам Кадыров стал избранным президентом Чечни, была разрушена политическая традиция, по которой премьером Чечни оставался этнический русский, в меньшей степени связанный с местной системой сложных родственных и коррупционных отношений и остававшийся, таким образом, своего рода «государевым оком» в Грозном. Ахмат Кадыров добился назначения «технического» премьера Сергея Абрамова, максимально удобного для новой чеченской элиты. После гибели Кадырова-старшего в результате теракта 9 мая 2004 года г-н Абрамов волей обстоятельств оказался исполняющим обязанности президента, а первым вице-премьером для поддержки молодого политика был назначен сын Ахмата Кадырова -- Рамзан. Уже тогда стало очевидно, что восстановить полный контроль над чеченской властью будет проблематично. Сподвижники Ахмата Кадырова обеспечили выдвижение Алу Алханова -- экс-министра МВД Чечни, абсолютно лояльного семье Кадыровых. Кремль предпочел поддержать кандидатуру г-на Алханова, и после отставки Сергея Абрамова из чеченского правительства получил «технического» президента при всесильном премьер-министре Рамзане Кадырове.

Вокруг Кадырова-младшего консолидировалось большинство бывших членов незаконных вооруженных формирований, осознавших, что жить при новом пророссийском режиме можно не хуже, чем при старом сепаратистском. Несмотря на юный возраст, Рамзан Кадыров обладает серьезными политическими амбициями и несомненной харизмой полевого командира. Судя по всему, она помогает ему обеспечивать относительно эффективную работу местных чиновников -- по крайней мере очевидно, что за время кадыровского премьерства ситуация с восстановлением Грозного существенно улучшилась. Кроме Рамзана Кадырова, в республике существует еще несколько авторитетных командиров, выступающих на стороне России, но очевидно, что именно премьер-министр все в большей мере чувствует себя хозяином ситуации и даже национальным лидером своего народа. Население Чечни колеблется между страхом и даже ненавистью по отношению к новому Кадырову, которые стали неизбежным следствием методов работы созданных им «республиканских силовых структур», и явно растущим уважением к нему.

Сам Кадыров публично подчеркивает свою полную и безусловную преданность делу территориальной целостности России и даже собирается послезавтра прочитать об этом лекцию молодежному движению «Наши». Но в самой Чечне принадлежность к России сводится в основном к тщательно выученному рефрену о субъекте федерации. Президент Алу Алханов, которого в Москве во время выборов отчасти рассматривали как политика, способного уравновесить кадыровские политические амбиции и обеспечить соблюдение буквы и духа федерального закона, выполняет в основном представительские функции. Кремлю в октябре, когда Рамзану Кадырову исполнится 30 лет и он сможет стать по конституции президентом Чечни, придется снова делать нелегкий выбор между «правильным», хорошо управляемым, но непопулярным и откровенно слабым действующим главой республики и ярким, амбициозным, весьма двусмысленным, но эффективным в войне и мире премьер-министром. На людях первые лица Чечни пока демонстрируют взаимную приязнь, но совместных выходов в свет становится все меньше, а признаков противостояния -- все больше.

Между тем, Чечня -- далеко не единственная кавказская республика, в которой существуют проблемы с организацией власти. Достаточно серьезные проблемы в Адыгее, где этой весной ожидалась отставка президента Хазрета Совмена. Критики президента в самой республике и в Южном федеральном округе полагают, что сам г-н Совмен проявляет мало интереса к управлению регионом и проводит большую часть времени вне его пределов, тогда как реальное управление осуществляет глава президентской администрации Талий Беретарь. Адыгея все больше отстает по экономическим и социальным показателям, а о коррупции региональной власти ходят легенды. Возможная отставка г-на Совмена совпала по времени с активизацией проекта объединения Адыгеи и Краснодарского края. В результате республиканские власти мобилизовали этнические организации адыгов, составляющих в республике меньшинство, и, по сути, создали видимость угрозы обострения межэтнического конфликта -- в случае, если состоится отставка и продолжится курс на объединение. К удивлению местных оппозиционеров, Кремль продемонстрировал исключительную податливость: Совмен остался президентом, а Адыгея -- республикой. Тем не менее проблему придется решать уже в январе 2007 года, когда полномочия Совмена истекут.

Как минимум через два года придется вернуться и к карачаево-черкесской проблеме. Президент КЧР карачаевец Мустафа Батдыев сел в свое кресло после победы над Владимиром Семеновым, одержанной при поддержке федерального центра и черкесской общины во главе с известным политиком и предпринимателем Станиславом Деревым. Г-н Дерев умер несколько дней назад, однако поддержки черкесов г-н Батдыев лишился задолго до этого. А конфликт, возникший в связи с убийством нескольких карачаевцев, в котором оказалась замешана президентская семья, вылился осенью 2004 года в массовые волнения, едва не стоившие г-ну Батдыеву должности. Удержавшись у власти, он тем не менее так и не смог восстановить свое влияние в полном объеме: оппозиция контролирует столичную мэрию и республиканский Верховный суд, в котором до сих пор слушается дело об убийстве с участием президентского зятя.

Серьезные проблемы существуют и там, где руководителей уже поменяли. Например, в Северной Осетии, которая считается оплотом стабильности на Северном Кавказе. Начатая минувшей зимой прокурорская проверка выявила серьезнейшие финансовые нарушения и привела к фактическому отстранению от должностей министра финансов Константина Уртаева и главы президентской администрации Сергея Такоева. Пока республиканские эксперты спорят, началась ли проверка по воле назначенного в 2005 году главы республики Таймураза Мамсурова, который хотел избавиться от наследия «старой команды», или вопреки его желанию, тень отставки нависла над действующим премьер-министром Александром Меркуловым.

Назначенный уже в нынешнем году новый президент Дагестана Муху Алиев еще ничем не зарекомендовал себя в новой должности, кроме стремления сохранить систему управления, созданную при его воспитателе и предшественнике Магомедали Магомедове. Дагестан -- наиболее сложное и зрелое политическое образование на Северном Кавказе, подверженное к тому же постоянным террористическим атакам не только из-за близости с Чечней, но и из-за собственного террористического подполья, -- в последние годы привлекал наиболее пристальное внимание полпредства президента РФ в ЮФО. Однако при существующем положении дел едва ли можно рассчитывать на решение неоднократно поднятых Дмитрием Козаком проблем коррупции и клановости.