Разгар курортного сезона в Геленджике на днях был омрачен скандалом, связанным с поистине дикими нравами местной милиции. Городской суд огласил приговор трем сотрудникам УВД и их общественному помощнику. Оперуполномоченные милиции Виталий Сердюков, Эднан Абдуллаев и Максим Столярчук были приговорены соответственно к семи, четырем и трем с половиной годам заключения. Общественный помощник милиции Дмитрий Кузьмин получил три года лишения свободы.

Подробности работы этих милиционеров, оглашенные на процессе, повергли местную общественность в шок. «Геленджикские оборотни», как их уже называют в городе, были признаны полностью виновными по всем пунктам обвинения, выдвинутым против них городской прокуратурой и краевым УФСБ, -- в превышении должностных полномочий, присвоении чужого имущества, вымогательстве и многочисленных фактах пыток ни в чем не повинных людей.

Уголовное дело в отношении оперуполномоченных и их помощника было возбуждено на основании жалобы, поступившей в Геленджикскую прокуратуру от родственников одного из жителей курорта, занимавшегося частным извозом. Сыщики задержали его за то, что тот якобы участвовал в краже и разбойном нападении. Но гражданин, как потом было установлено, просто подвозил преступника, не зная, что он вор, а в его чемоданах -- награбленное добро.

В ходе следствия было доказано, что операм изначально было известно о непричастности таксиста к краже и разбою, но они воспользовались ситуацией, чтобы получить от него большую сумму денег. Человека в наручниках привезли в УВД и избивали до тех пор, пока он не подписал заранее заготовленную милиционерами явку с повинной, в которой он сознавался в том, что был в сговоре с грабителем.

Далее, по словам заместителя прокурора Геленджика Василия Лашхия, оперуполномоченные поехали к таксисту домой с обыском, хотя санкции прокуратуры на то у них не было. Милиционеры вломились в квартиру, избили жену таксиста, перевернули все вверх дном и продемонстрировали женщине якобы обнаруженный в ее доме пневматический пистолет, с помощью которого был совершен разбой. Понятых в квартиру никто, разумеется, не приглашал. А через несколько часов к запуганной женщине пришел общественный помощник милиции Кузьмин, заявивший, что если она передаст ему 100 тысяч рублей, то ее мужа сразу же отпустят и никаких обвинений предъявлять ему не будут. Женщина попросила дать ей пару часов, чтобы собрать затребованную милиционерами сумму, а сама тем временем обратилась в прокуратуру. При получении этой взятки внештатный сотрудник УВД Кузьмин и оперуполномоченный Сердюков, приехавшие за деньгами, и были арестованы.

Расследование «подвигов» сыщиков выявило и другие случаи, когда такими же методами вымогались деньги у людей, виновность которых в различных правонарушениях еще не была доказана. Например, проводя следственные мероприятия, связанные с делом об угоне автомобиля, Сердюков и Абдуллаев ворвались в комнату общежития «Парус», задержали проживавшего в ней мужчину (он был сразу же избит и закован в наручники). Затем они, не приглашая понятых, устроили в комнате обыск, после которого неизвестно куда исчезли два дорогих сотовых телефона, принадлежавших задержанному и его жене.

После этого мужчину повезли в УВД, в кабинет оперуполномоченных. Чтобы принудить его подписать явку с повинной, несчастного продолжали избивать, а затем начали пытать электрическим током. Для этого использовали армейский телефон образца 1940-х годов. В этом телефоне электричество вырабатывается, если покрутить ручку на корпусе, при этом в проводах индуцируется ток напряжением до 150 вольт. Бельевыми прищепками оперуполномоченные прижимали оголенные провода к ушам задержанного, по очереди вращали ручку телефона и в конце концов добились того, что мужчина подписал и явку с повинной, и согласился передать мучителям деньги за выход на свободу.

Рассказывая журналистам о расследовании этого дела, Василий Лашхия отметил, что все осужденные «до какого-то момента были очень хорошими сотрудниками милиции, честно выполнявшими свой долг». Но они, как он полагает, имея перед собой цель добиться более высоких показателей в раскрытии преступлений, «незаметно для себя переступили черту, которая отделяет действия милиционера от действий преступника».