Фонд скульптуры большого музея производит завораживающее впечатление, ибо, едва оказываясь внутри него, человек мгновенно превращается в великана, свысока взирающего на те монументы, что в обычной жизни можно рассмотреть лишь задрав голову. Испытать подобное впечатление можно на выставке «Забытая Россия». Проекты памятников и монументальная скульптура XVIII -- начала XX века», что проходит в Михайловском (Инженерном) замке Русского музея Санкт-Петербурга.

Для пригласительного билета была выбрана фотография с выставки 1910 года конкурсных проектов на памятник Александру II в Мраморном дворце. Это логично, так как нынешняя выставка знакомит с теми памятниками, что были утрачены в советское время. Александр II Освободитель оказался абсолютным рекордсменом и по числу возведенных в честь него монументов, и по числу впоследствии снесенных. Сегодня скульптурных изображений царя единицы. Одно из них, кстати, демонстрируется на выставке. Бюст Александра II предположительно работы одной из первых в России ваятелей-дам Марии Диллон (1858--1932) появился в собрании ГРМ в 1959 году. Он был найден в земле при строительных работах на 22-й линии Васильевского острова. На этом месте в 1912 году был открыт «Городской училищный дом в память 19 февраля 1861 года». Возможно, для него и создавался этот портрет, в дни революционных событий сброшенный с пьедестала или намеренно спрятанный. В 2005 году именно этот бюст привлек внимание комиссии, искавшей в фондах музея подходящую модель для памятника Александру II, который предполагалось установить перед зданием Главного управления Банка России по Санкт-Петербургу (набережная реки Фонтанки, 68). С экспоната Русского музея была снята форма, сделан бронзовый отлив. Новый петербургский памятник был открыт 1 июня того же года к 145-летию основания Александром II Государственного банка России.

Сохранившиеся лишь в эскизах или (и) моделях монументы в известной степени определяли ландшафт Российской империи. Памятники царям и их слугам, в число в которых входил, например, генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский, стали сносить вскоре после революции. Некоторые из них остались, соперничая с временными монументами ленинского «плана монументальной пропаганды». Наиболее известны многострадальные скитания памятника Александру III работы Паоло Трубецкого. Предназначенный для оформления Знаменской площади в Петрограде, в настоящее время шедевр временно стоит перед Мраморным дворцом екатерининского фаворита Григория Орлова. Он занимает место ленинского броневика. Обмен броневика на императора для 90-х годов был жестом эффектным, но все-таки присутствие богатырской скульптуры Александра III перед изящным фасадом Мраморного дворца воспринимается дисгармонично.

Куратором Е.В. Карповой руководил исследовательский кураж -- изучить в подробностях часто долгий (два-три десятилетия) процесс создания монумента. Благодаря ее изысканиям посетители выставки могут узнать, к примеру, историю памятника Ермаку для Новочеркасска, потребность в котором выразили местные казаки. Памятник создавался с 1881 по 1904 год. Работу над скульптурой начал М.М. Антокольский, продолжил М.О. Микешин и завершил В.А. Беклимишев. Разумеется, за эти годы образ покорителя Сибири претерпел изменения. Для Антокольского были важны смелость и удальство при точном соблюдении деталей костюма. Микешин задумывал своего Ермака стоящим на скале, в одной его руке золотая сибирская корона, а в другой -- копье, вонзенное в камень, из трещины которого, «как из раны, потекло золото». Беклимишев умерил пыл Микешина, «причесав» легендарного атамана, он надел на него костюм Антокольского и вместо копья дал в руки стяг. Подобные диалектические метаморфозы не были единичными явлениями, причем нереализованные монументы подчас не менее интересны, чем те, которые затем появились на улицах российских городов. Отвергнутые идеи были зачастую более радикальными. Так, свою историю имеет знаменитый памятник известному объединителю двух славянских государств Богдану Хмельницкому в Киеве. По мысли Микешина, гетман должен был попирать иезуита, покрытого изорванным польским знаменем, за его конем -- помещаться сброшенная копытом фигура поляка, а еще ниже следовало найти еврея-арендатора, «руки которого судорожно закостенели на просфорах, пасхах и награбленной им церковной утвари». Разумеется, такое отсутствие «политкорректности» не было одобрено императором. От многофигурности монумента отказались.

Любопытна проведенная создателями выставки работа по поиску иконографических источников. Ими, например, была обнаружена коллекция А.М. Опекушина, прославившегося памятником поэту Пушкину на Тверской улице в Москве. Скульптор собирал и тщательно оформлял в особых паспарту фотографии моделей монументов Александру II. Сам он таких моделей сделал великое множество и, в частности, участвовал в трех конкурсах на монумент для Московского Кремля. Ведь памятников Александру II ставилось больше всего. Кроме того, бесспорно, именно после смерти скульптора в конце XIX века был достигнут апогей «велеречивости монумента», ибо проекты из коллекции Опекушина показывают десятки фигур, поставленных на арочные храмы-музеи и тому подобные «постаменты». Такие проекты особенно хорошо смотрелись на бумаге или в пространстве выставочного зала. Не случайно художнику «Всемирной иллюстрации» пришла в голову идея совместить некоторые из них на одном листе. По знаменательному совпадению одновременно с подготовкой выставки московский любитель старины Кирилл Сокол подготовил книгу «Монументальные памятники Российской империи», в которой собрал сотни изображений утраченных монументов. Получившаяся панорама дала представление о том, какого масштаба урон понесла страна, и вновь указала на востребованность темы.