В последние годы вопрос о возможном расширении элитарной «Группы восьми» обсуждается активно. Допуск в клуб России, которая по своим «технико-тактическим характеристикам», мягко говоря, сильно отличается от остальных участников, приоткрыл наглухо закрытые до тех пор двери. Однако процедуры принятия новых участников в неформальную организацию по-прежнему не предусмотрено. Более того, теперь неясны критерии членства в ней.

Изначально объединение, ныне именующееся «большой восьмеркой», называлась группой ведущих промышленно развитых государств. В какой-то момент стало чаще звучать определение «клуб ведущих демократий». Проблем с идентификацией не возникало до тех пор, пока оба понятия совпадали: крупнейшие экономики мира были демократиями, а Советский Союз, пока он не устремился в свободное падение, располагался просто в другой системе координат.

Сегодня между двумя определениями возникло противоречие -- в число лидеров экономического роста врываются страны, далекие от демократических идеалов. Китай или Индонезию, которой тоже сулят неплохие перспективы, на западной мякине не проведешь. Правда, Индия и Бразилия, фигурирующие среди локомотивов развития, с демократией в целом в ладах, как и, например, лидирующая во втором эшелоне ЮАР. Но эти страны отягощены таким несметным количеством социальных проблем, что причислить их к мировой элите язык не поворачивается.

Россия -- особый случай. С легкой долей преувеличения можно сказать, что в «восьмерку» ее приняли по недоразумению. В то время когда Борис Ельцин стучался в двери элитарного клуба, считалось, что Россия движется (хотя и с гигантскими проблемами) в направлении той модели, которую можно считать «среднестатистической» в «семерке», -- современная западная демократия, либеральная рыночная экономика, отсутствие излишних геостратегических амбиций. Иными словами, во второй половине 1990-х годов по умолчанию исходили из того, что в идеале Россия должна занять место, подобное, скажем, Италии или Канаде. И переход авансом в «высшую лигу» должен был стать подспорьем.

В силу известных причин все пошло иначе. Сегодняшняя Россия принципиально отличается от «семерочного стандарта». При этом значимость ее объективно возрастает, так что об исключении речи быть не может. Но наличие нашей страны в «восьмерке» придает клубу совершенно другую функцию -- прообраза мирового правительства, в рамках которого решаются важнейшие геополитические вопросы. Правда, эффективность этого органа, имей он официальные полномочия, не особенно превышала бы эффективность Совета Безопасности ООН, расколы в «восьмерке» идут по тем же линиями, что и в СБ.

Присоединение России изменило характер клуба, который едва ли сможет вернуться в исходное состояние, а если и превратится снова в «западный клуб», то только с началом новой «холодной войны». Его дальнейшее расширение тоже проблематично. Эволюция по чисто экономическому параметру маловероятна, нынешнее членство в «восьмерке» фактически определяется сложной комбинацией экономического успеха и геополитического влияния. С этой точки зрения, правда, Италия имеет меньше прав на членство, чем Испания, за которой стоит весь иберо-американский мир, тесно связанный с ней культурой, историей и экономикой.

Безусловный претендент -- Китай, но в таком случае клуб станет совсем иным. Потому что если у России и западных стран при всех разногласиях хотя бы понимание «неформального» совпадает, то с Пекином разговора по душам уж точно не получится.