Мама Майкла Флэтли била ирландский степ. Бабушка Майка Флэтли била ирландский степ. И прабабушка занималась тем же в свободное от работы время. Чем увлекались мужчины в этой семье, Флэтли никому не сообщает. Известно только, что этот родившийся в Чикаго и перепробовавший все профессии -- от официанта до боксера -- ирландец был первым, кто превратил старинную (ирландцы вот уже четыреста лет отбивают каблуки в пабах по пятницам) забаву в бизнес планетарного масштаба. Lord of the dance называется этот бизнес.

Флэтли видоизменил привычный степ. Добавил в него движения, взятые у танцоров фламенко (прежде всего работу рук -- по традиции считалось, что они должны быть неподвижны). Сочинил простенькую историю, набрал людей и отправил четыре абсолютно идентичные труппы разъезжать по всему миру с абсолютно идентичным танцевальным шоу. С субботы одна из этих трупп выступает в Государственном Кремлевском дворце, и закончится гастроль завтра, во вторник.

Рекламщики морочили всем головы, поминая кельтскую мифологию и старинные легенды. И на пресс-конференции перед спектаклем журналисты попытались выяснить у артистов (сам Флэтли не приехал) сюжет будущего представления. "Есть хороший парень -- он король танца. И есть плохой парень -- он хочет у хорошего это звание отобрать", -- отвечали солисты труппы. Кельтская мифология начала растворяться в воздухе, вместо нее проявились контуры американского шоу. Почувствовав это, артисты сообщили, что все сорок человек, участвующих в спектакле, -- природные ирландцы, отбор в труппу проходит только в Дублине, т.е. продукт несомненно натуральный. За натуральным продуктом москвичи ломанулись со страшной силой.

На пути всенародного стремления (все билеты продали еще на прошлой неделе) встала Кутафья башня, воротца и звоночки. (Обычно ирландцы выступают на стадионах, но наши организаторы решили, видимо, что Кремль престижнее.) Огромную толпу отформатировали в очередь, и протянулась она чуть не до набережной. В результате спектакль начался с более чем часовым опозданием, и во время всего первого отделения в зал продолжали входить люди -- и на пятисотрублевые, и на пятисотдолларовые места.

Злобные, помятые в толпе, сбегавшие из очереди в камеру хранения и обратно, через десять минут они забывали все свои неприятности. Потому что хотя от Ирландии остался лишь орнамент на рубашках, следы кельтской мелодии в электронной обработке и зеленый плащ с капюшоном периодически появлявшейся певицы, ритм захватывал, солисты были настоящими виртуозами степа, а чистосердечная наивность истории провоцировала на реакции просто детские.

Представьте себе: сидит огромный, пятитысячный зал. Взрослые все люди, немалые деньги заплатившие. И дружно умиляются вышедшему гномику с дудочкой. Нехороший человек отбирает у гномика дудочку и ломает ее. Выскакивает хороший человек (король танца), защищает гномика, чинит дудочку. Злодей изводит добра молодца, а гномик его воскрешает. При этом все виртуозно частят каблуками (рекорд самого Флэтли, как утверждают танцоры, 27 движений в секунду, у остальных немного меньше). Злодеи, отметьте, танцуют не менее виртуозно, и музыка у них более впечатляющая. Так вот, хорошим парням зал хлопает, а плохим нет. Как они ни стараются. Правда, плохой девушке (старавшейся увести героя от истинной любви) аплодисменты все же доставались. Конечно, женское кокетство простить можно, а вот сломанную дудочку -- нет.