Желание Кремля заявить в качестве одной из основных тем саммита «большой восьмерки» проблемы образования поставило российскую высшую школу в довольно сложную ситуацию. Дабы избавить президента Владимира Путина от ехидных вопросов со стороны зарубежных коллег, отечественные университеты должны продемонстрировать готовность уже сегодня выполнять жесткие требования так называемой Болонской конвенции, предусматривающей международную унификацию учебных программ и всеобщее признание дипломов. При этом среди ректоров, обсуждающих возможность перехода на европейские стандарты обучения уже не первый год, до сих пор нет единого мнения о том, что такая перестройка принесет России: больше пользы или вреда. О том, к какой точке зрения в последнее время склоняются руководители ведущих вузов России, корреспонденту «Времени новостей» Кириллу ВАСИЛЕНКО рассказала ректор Санкт-Петербургского государственного университета Людмила ВЕРБИЦКАЯ.

-- Людмила Алексеевна, в преддверии саммита G8, на котором будут обсуждаться вопросы образования, российские ректоры все чаще стали говорить о необходимости активнее включаться в болонский процесс. Нужно ли это на самом деле вузам или вам приходится просто выполнять политическое решение?

-- Такие решения во всех без исключения странах мира принимались правительствами, то есть на самом высоком политическом уровне. И это было решением страны, а не ректоров. Наше высшее руководство понимает, что реализация болонских требований -- это этап в общем процессе включения России в мировые международные организации.

-- Но ректорский корпус раньше противился планам правительства...

-- Главная причина была в отсутствии настоящей информации о том, что такое болонские требования. У меня сложилось впечатление, что выступающие категорически против ректоры либо просто не знают, что это такое, и кричат «сохраним высшее образование», либо как раз хорошо все понимают и не хотят браться за очень серьезную дополнительную работу.

Ведь в болонской системе иное соотношение между лекционными курсами и самостоятельной работой, практических занятий больше. Я сама регулярно читаю лекции. И когда филологический факультет с этого учебного года перешел на болонскую систему, мне пришлось перекраивать свой учебный курс. Сократить 36 лекционных часов до 28 -- это само по себе большой труд, при этом еще больше времени требует работа со студентами, которым надо раздавать задания для самостоятельной деятельности. Вот этим никто заниматься не хочет.

-- А все-таки в трех словах -- зачем нашим университетам болонский процесс?

-- Чтобы не остаться в стороне от мировых процессов интернационализации образования и создания общеевропейской системы образования. Не остаться одним. Для отсева некачественных вузов, поскольку болонским соглашением предусмотрена система внешнего контроля. У нас около 3,5 тыс. вузов. Если мы посмотрим, сколько из них готовит хороших специалистов, окажется -- с натяжкой не более сотни. У нас есть и немало коммерческих вузов, которые просто готовы принимать деньги и выдавать дипломы.

Если мы думаем о студентах и хотим, чтобы они стали участниками международного образовательного процесса, могли ездить на семестры в другие вузы (а мы -- принимать иностранных учащихся у себя), мы должны выполнить несколько формальных моментов. Ввести общие образовательные блоки или модули, чтобы прибывший в западный университет российский студент включился приблизительно в тот же круг предметов, и перестроить систему образования по системе бакалавр--магистр. Должна быть и единая система оценки знаний. В этом случае студент, отучившийся год в иностранном университете, вернется к нам и ему зачтутся пройденные курсы. Сегодня же людям приходится все пересдавать.

Ничего мы не потеряем, никто нас ничего не лишит. Все, что есть лучшего в образовании, мы сохраним. Наша аспирантура хорошо вписалась в болонские требования как третья ступень: бакалавр--магистр--аспирант. При этом докторантуру у нас никто не отбирает. Если мы ее хотим сохранить -- ради бога. Болонские требования очень гибкие. Мне кажется, что вся причина опасений -- в непонятных болонских мифах.

-- Вы давно выступали за финансовое поощрение лучших вузов России. Сейчас эта идея реализована в виде национального проекта. Считаете ли вы такую форму более удачной?

-- Государство сегодня не может финансировать все российские вузы в полном объеме. Я давно говорила о том, что есть ведущие университеты. И критерии их отбора, кстати, были разработаны совсем не сегодня. Еще Борис Ельцин дал особый статус целому ряду учреждений (Большой театр, Эрмитаж, Мариинский театр). Аналогичный статус получили и восемь университетов: московский, санкт-петербургский, бауманский, горный и педагогический (в Петербурге), два томских университета (технический и классический) и казанский. Предлагалось обновить те ельцинские критерии и профинансировать в полном объеме хотя бы ведущие вузы страны. Я сравнивала это всегда с тем, как было сделано в Южной Корее. Там выделили 20 крупных учебно-научных центров, и, вложив в них немалые дополнительные средства, корейцы создали свое научно-техническое чудо.

Сейчас какие-то вузы предполагалось профинансировать в половину объема. Расчет производился по ряду критериев: количество научных школ, качественные и количественные показатели преподавательского состава. Но эта идея не получила одобрения, хотя мы с ректором МГУ Виктором Садовничим неоднократно пытались добиться ее воплощения. Масса ректоров университетов, которые остались бы без финансовой поддержки, высказывались против.

-- Кстати, список университетов -- победителей в конкурсе нацпроекта почти совпадает с тем, что вы назвали.

-- Эти восемь -- да, вы правы, за исключением Казанского университета.

-- Вы также выиграли в конкурсе. Какова сумма гранта и на что вы планируете потратить эти деньги?

-- Мы делали заявку на миллиард рублей и привлекли внебюджетных средств около 450 млн руб. В ходе подведения итогов конкурса размеры грантов несколько снизились, чтобы у правительства появилась возможность поощрить большее количество университетов. Сейчас мы ожидаем 750--770 млн рублей.

Средства от гранта пойдут, например, на командировки для повышения квалификации преподавателей. У нас прекрасный преподавательский состав. Но необходимо, конечно, реальное повышение квалификации. Каждому положено проходить переподготовку раз в пять лет. Но обычно никогда нет средств, чтобы платить зарплату другому преподавателю -- заместителю. Фактически получалось, что преподаватель никуда не уходил, его всего лишь чуть разгружали коллеги. Второе -- нам необходимо серьезное обновление учебных программ. А третье, конечно, оборудование. Когда мы составили список необходимого нам оборудования (это было почти год назад), то оказалось, что все это стоит около 2,5 млрд руб. У нас ведутся очень серьезные исследования по нанотехнологиям, биотехнологиям.

-- Сейчас правительство собирается разделить власть в вузе между ректором и президентом. Как вы к этому относитесь?

-- Введение должности президента вуза, мне кажется, очень гуманный шаг со стороны правительства. Человек прекращает свою работу на посту ректора по разным причинам. Но чаще всего это возраст и состояние здоровья. У человека остается возможность быть при делах в любимом вузе, приносить пользу, получать высокую зарплату, сохранить статус. Недаром мы никого в университете на пенсию не отправляем, только в последний путь. Пока человек может, он работает. У нас есть профессора в возрасте и 85 лет, и 92, и 93 лет. Единственное условие -- президент вуза не должен быть посторонним человеком, а должен быть профессором университета. Считаю, что это обязательно должно быть записано в законопроекте. И очень важно, чтобы между ректором и президентом был хороший контакт, иначе работать невозможно. В вузе обязательно должно быть единоначалие. Даже будет правильнее, если руководить будет один человек -- ректор, и он будет делегировать президенту те функции, которые сочтет нужным.

-- Другое ожидаемое новшество -- это введение квалификационных экзаменов для выпускников вузов. Российский союз промышленников и предпринимателей хотел бы проверять молодых специалистов на соответствие профессиональным стандартам. Считаете ли вы необходимой такую дополнительную проверку?

-- Если мы доверяем качеству вуза и вуз выдает диплом об образовании, то зачем создавать дополнительную структуру? Тем более что речь идет о коммерческой структуре, которая будет собирать деньги за экзамены. Кстати, Петербургский университет всю жизнь, даже в старые времена, работал выше стандарта. Курс генетики у нас читался всегда, хотя слово «генетика» нельзя было произносить. Московский государственный университет работал выше стандарта. Но, вероятно, работа РСПП по разработке профессиональных стандартов будет полезна для вузов, уровень образования в которых не очень высок и им следовало бы дотягиваться до этих стандартов.