Лучшие свидетельства войны -- письма. И неважно, написаны они маршалом или солдатом-окопником. Именно эти клочки бумаги лучше всего передают атмосферу тех дней. Чувствуется в них и влияние мощной тогда пропаганды, и боязнь сказать что-нибудь «не то», чтобы придирчивый цензор не положил глаз. Но видно и искреннее желание победить, вернуться к семье, есть в них неподдельная любовь к Родине, чего сегодня многие почему-то стесняются, относя к излишне высоким словам. Майор в отставке Юлий Соломонович ЛУРЬЕ уже много лет собирает письма с фронта. Сегодня он предлагает эти свидетельства первых месяцев войны.



Мой адрес -- действующая армия

Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, главнокомандующий Объединенными вооруженными силами государств -- участников Варшавского договора Иван Якубовский встретил войну в звании капитана и в должности командира танкового батальона. Вскоре Ивана Игнатьевича назначили командиром танкового полка 26-й танковой дивизии, которая отстаивала Минск и Могилев. Якубовский долго искал жену и двух детей. Первое письмо им датировано 1 декабря 1941 года.

Привет, дорогая Зиночка, Феликс, Нелочка, мама! Я очень доволен, что нашел вас. Сколько это стоило трудов! Какой я сейчас счастливый, я нашел самых близких -- жену, детей, маму!

29.12.41 г. Я чувствую себя хорошо, здоров и силен. Можешь меня поздравить. Я сейчас майор, по работе имею большое повышение -- зам командира бригады. До того времени командовал полком. Не один полк немцев разгромил со своими бойцами. Особенно это было на своей родине (Белоруссия. -- Ю.Л.). Но это все только ягодки. Мы им сейчас основательно даем, недалек тот день, когда так дадим, что им места не будет в своем зверинце. Разгромим бандитов, легче жить будем. Отомстим им за все то, что они сделали над нашими городами и народом.

Крепко целую своих милых детей, милую Зиночку. Твой Ян.

Мой адрес: Действующая Красная Армия, ППС №127, часть Радкевича, майору И.И. Якубовскому.

05.03.42 г. Шлю вам свой сердечный отцовский привет с фронта Великой Отечественной и желаю счастливой жизни. Я здоров и чувствую себя хорошо. Громлю германских бандитов. Милые детки пусть растут такие же сильные, как их папа. Работаю на совесть, сама знаешь мою прилежность к работе. Занимаю должность такую, как занимал тов. Лазарев (командир 91-й танковой бригады. -- Ю.Л.). Дорогая Зиночка, послал тебе справку и аттестат на 1500 руб. по адресу: горвоенкомат города Намангана.

02.02.44 г. Как я тебе писал, мне присвоено звание Героя Советского Союза.

27.08.44 г. Получил из дома письмо. Отец жив, и жив брат Никита. Жену Никиты немцы расстреляли, а также его дочь. Сам Никита в Красной Армии.

У меня дела идут хорошо, очень много работы, это моя должность (в июне 1944 года Якубовский назначен заместителем командира 6-го танкового корпуса. -- Ю.Л.) требует очень много труда. С работой справляюсь хорошо. В.В. Новиков (командир 6-го танкового корпуса, Герой Советского Союза. -- Ю.Л.) меня любит. Любит и П.С. Рыбалко (командующий 3-й гвардейской танковой армией, впоследствии дважды Герой Советского Союза. -- Ю.Л.).

Хочцу встретиться с вами после победы

Пять членов семьи Котляровых храбро сражались с фашистами. Отец Сергей Анисимович 22 июня 1941 года вступил в Красную Армию. Старший сын Анатолий погиб в 1943 году. Два сына, Анатолий и Владимир, служили офицерами-инструкторами в польской армии, невестка Антонина Котлярова-Захарова с именной снайперской винтовкой закончила войну на Эльбе. В семье Котляровых сохранилось более 1000 писем, которыми в годы войны обменивалась воюющая семья. Первым написал отец жене Евгении Александровне и сыновьям.

12.09.41. Здравствуйте, милые детки! Прошу вас хорошенько поработать для нашей социалистической Родины. Передайте пламенный привет маме, Володе и Шуре. Чувствую себя хорошо. Будьте здоровы. Будьте стойкими и преданными людьми нашей большевистской партии. Любите Родину, как родную мать. Каждый родитель хочет в своих детях видеть героев своей страны, которые с гордостью и особой любовью будут оберегать нашу социалистическую Родину. Нет ничего дороже нашей Родины, и за нее мы будем грудью отстаивать Великие победы Октябрьской социалистической революции.

Когда я выступал на митинге по поводу речи т. Молотова, то я был горд тем, что наш сын будет выполнять традиции большевистской партии Ленина тем, что пойдет в ряды Красной Армии для освобождения трудящихся братьев по классу -- белорусов, украинцев, томившихся под гнетом польских панов. Я был горд и счастлив в ту самую минуту. Я представлял тебя вместе с ним в военном комиссариате, где ты, посылая в ряды Красной Армии, во всеуслышание заявила, что на смену старшего сына еще сумеем послать остальных своих сыновей, которые горят желанием идти в ряды Красной Армии.

Мысль моя не сбылась. Старший сын получил отсрочку. Я, милая моя родная Женя, хочу видеть нашего старшего сына в рядах нашей доблестной Красной Армии, оказывая помощь угнетенным народам Польши, выполняя без всяких колебаний указания нашей партии Ленина--Сталина, нашего рабоче-крестьянского правительства.

Учеба у нас идет хорошо. Занимаемся много. Сейчас получили один избирательный участок, где будем проводить массово-агитационную работу нашей группой. Милая моя родная Женя, сильно соскучился по тебе. Напиши мне про свое здоровье. Крепись.

Целую тебя крепко-прекрепко, твой Сергей.

Коля, Вова и Шура, почему вы мне не даете свои обязательства по соцсоревнованию? Я их жду. Об этом знает наше командование, т.к. я им сказал. Они уже один раз спрашивали у меня. Надеюсь, что меня не подведете. Поцелуйте за меня мамочку.

Целую вас крепко, ваш папа Котляров.

13.09.41 г. Здравствуй, родной папочка!

Вот и я на фронте, только я на трудовом. Отправили нас за 360 км от Москвы в глушь. Взяла я с собой 150 руб. Питаемся за свои деньги на день 1 руб. 50 коп. Кормят плохо. В 6 часов утра суп, в двенадцать суп и каша и в 6 часов ужин. Хлеба 1/2 мес. будут давать по 800 г. Отправили нас на 4 мес. Теплых вещей не взяла. Работаю бригадиром 50-й бригады. До скорой встречи, целую, Тоня. 13.09.41 г.

Сентябрь 1941 г. Здравствуй, папа!

Живем хорошо. Послал недавно маме посылочку с теплым бельем. Она, наверное, уже ее получила. Справки, которые ты прислал, я ей перешлю сегодня. 31 августа у нас был воскресник, работали все сотрудники и я. 7 сентября тоже был воскресник, но только в нем участвовали комсомольцы от нашего учреждения, а я не участвовал, потому что дежурил по объекту. После твоего отъезда у нас проводилась игра «Воздушная тревога». Я был назначен командиром химзвена. После тревоги был разбор занятий, и мое отделение вышло на 1-е место.

26.10.41 г. Здравствуй, мама!

Сегодня получил открытку от папы, он здоров и бодр. То же самое и у нас, все здоровы и бодры. Вчера я прошел комиссию в военкомате, признали годным во все рода оружия, сказали, чтобы ждал повестки. Вчера уехал Миша А. Я просил, чтобы он меня взял с собой. Он обещал, если ему удастся договориться. Приемы в училище будут с 01.01.42 г. Но перед отъездом мы с Мишей были в военкомате и говорили с комиссаром, так что на этот счет я спокоен.

Одет я хорошо и тепло. Мне Миша купил шинель комсоставскую, так я теперь словно командир. Обо мне не беспокойся. Я ни в чем не нуждаюсь. Как вы там живете. Что, занимается Володя военной подготовкой. Дядю Толю назначили нач. Всеобуча. Сейчас он разъезжает по командировкам. Привет от Коли и Тони. Целую Володю и Шуру. Крепенько тебя целую, Толя.

27.10.41 г. Здравствуй, дорогая жена!

Живу хорошо. На место еще не прибыл, так что адрес свой не пишу. Самочувствие хорошее, того и тебе желаю. Я знаю, что фронт приблизился к Москве, так прошу тебя принимать активное участие по защите столицы. Целую, твой Николай.

Ноябрь 1941 г. Здравствуй, Володя!

Прости за долгое молчание. Не писал не потому, что некогда, а потому, что делать нечего и нет ничего интересного, про что можно было бы написать. На днях смотрел «Дело Артамоновых». Ходил потом в «Арктику» мороженое лопать. Вот и все занятия. Много читаю, есть довольно интересные книги.

С армией ничего не известно. Сегодня получил повестку завтра явиться с военным билетом. Наверное, пошлют на трудовой фронт рыть окопы. Вчера дежурил по дому, а сегодня сидел на крыше, была тревога. В парке упала бомба в 1000 кг. Здоровую сделала воронку, а никого не убила. Только стекла повылетали кругом, даже у нас в доме. За последнее время у нас даже тревог нет, т.к. не дают подлетать к городу. Бьют здорово из зениток. Твой Толя.

30.11.41 г. Здравствуй, дорогая мамочка!

Пока все по-старому. Получил от папы и Тони письмо вместе с твоим. Папа пишет, что Володя вступил в Комсомол и в школу танкистов поступил. Все это хорошо, с чем могу его поздравить. Пусть учится на отлично и будет таким, как Кошуба.

Мама, получил известие из Москвы, что Сашка убит, я не хочу представить себе, что его больше не увижу. Александр Николаевич ранен, но где находится, не знаю. Мама, я отомщу озверелым фашистам за раны, нанесенные отцам, и за убитого брата Александра. Мама, я не могу согласиться с тем, что Сашки нет в живых. Дядя Толя узнает точнее.

Привет сотрудникам архива. Целую вас всех, ваш сын Николай.

04.12.41 г. Здравствуй, родная Тоня!

Я не имел времени, чтобы увидеть тебя и расспросить подробно о маме и 2-х ребятах, Вове и Шуре. Родная Тоня, я сильно скучаю, что не имею никаких известий ни от Николая, ни от Анатолия, где они и что они пишут. Храбро ли защищают нашу славную Родину и высоко ли несут знамя партии Ленина--Сталина.

Если знаешь их адреса, то напиши им обо мне, что я, несмотря на ранения, месяца через два снова буду в рядах РККА. Родная Тоня, если тебе нужны деньги, то незамедлительно мне сообщи, и я постараюсь выслать рублей до двухсот. Пиши, что сама делаешь дома, где работаешь?

Владимир Ивановской обл., почт. ящик 31., Котлярову С.А.

Привет знакомым всем. Котляров С.А.

Верю,что увижу тебя до конца войны

Марк Бершадский одновременно с учебой в школе занимался в музыкальном училище при Московской консерватории по классу скрипки. Не меньше музыки его привлекала литература, и он поступил на литературный факультет Института истории, философии и литературы (ИФЛИ). К началу войны окончил три курса. В июле 1941 года вступил в народное ополчение Москвы, с сентября 1941 года он -- курсант Краснознаменного училища имени Верховного Совета РСФСР (бывшее Пехотное училище имени ВЦИК). В конце января 1942 года лейтенант Бершадский назначается в 1326-й стрелковый полк 415-й стрелковой дивизии 43-й армии Западного фронта.

06.08.41 г. Ася, родная моя!

Числа 21--22 я отправил Бене открытку с указанием своего адреса, но на следующий день адрес этот изменился, и с тех пор мы все время в движении -- вряд ли нас догонят письма.

07.08.41 г. Наконец-то мы получили прочные координаты. МКПУ -- это Московское Краснознаменное пехотное училище. Окончилась лагерная подготовка, училище направлено в эвакуацию в г. Новосибирск.

07.09.41 г. 12 ч. 45 м. Поезд только что подъехал к Подольску. Куда едем, естественно, не знаем. Второй вариант: доезжаем до станции Подсолнечная. Я думаю об одном, только об одном -- увидеть тебя. Хоть на час, хоть полчаса побыть с тобой.

26.10.41 г. Асенька, родная! Пишу тебе с дороги. Училище наше находится сейчас на ст. Нечаевка, 200 км от Москвы. Эти 200 км мы прошли пешком в первую же ночь, шли мимо Удельной. Здесь для нас формируется эшелон, мы едем дальше.

21.12.41 г. Живем мы в военном городке. Это огороженный участок, 5--6 кв. км, на котором понастроены одноэтажные и двухэтажные казармы. Имеется также почта, клуб и 2--3 магазина, в которых можно купить чугунную пепельницу или дорожные шашки. Есть еще гауптвахта. Там имеется телефон, который все время занят (справляются о наличии свободных мест -- чтобы попасть туда, надо занять очередь). Сидят там главным образом повара, посаженные за пьянство.

Что касается самого Новосибирска, выстроен он, как видно, по принципу: «два мира -- две системы». Центр -- с театрами, магазинами, новыми домами, и две огромные низины, почти овраги, сплошь утыканные крохотными домишками, курными избушками, глиняными хатками с окошками размером в школьную форматку. В декабре тут ударили такие морозы, что у доброй половины курсантов носы и щеки уже отморожены, другая половина приготовилась. Занимаемся по 12 часов. По субботам и воскресеньям можно получить отпуск в город. Я был раз в театре, видел «Лгуна», и раз на концерте Ленинградской филармонии с Мравинским. Легкий жанр здесь представлен Утесовым и Людмилой Геоли. Вчера нам командир роты официально заявил, что выпуск будет между 5--10 февраля.

07.01.42 г. Едем в Москву. Выпуск будет сразу по приезде или 10 февраля. Часть была выпущена к новому году. Я рад, что не был в их числе: все они остались в распоряжении СибВО -- разосланы по формирующимся частям Новосибирской области. Через месяц или меньше поеду на фронт -- почти наверняка на Северный, в Карелию. Куда еще сибирякам. Почти все командирами рот или начальниками штабов батальонов.

21.01.41 г. Здравствуй, родная!

Пишу тебе с дороги. Училище переезжает в Москву. Половина из нас выпущена лейтенантами в Новосибирске в начале января. Они остались в распоряжении СибВО -- разосланы по формирующимся частям Новосибирской обл. Мы будем выпущены в Москве.

В апреле 1942 года Анна Лазаревна Гольдина получила письмо от комиссара полка В.П. Кобикова:

...Пишу Вам подробно о Марке, нашем товарище, а вашем муже. Он погиб, но погиб не просто, а смертью храбрых достойных сынов своей Родины. Вначале, когда он прибыл ко мне, я его взял к себе секретарем комсомольского бюро, и он работал около 2 недель и в начале марта он просил меня направить его в стрелковое подразделение, так как он лейтенант. Вначале не давал ему согласия, но потом уступил и назначил его командиром 1-го стрелкового батальона. Взята деревня Косая Гора, и надо было взять реку Угра. После 4-часового боя река была взята, и мы с ним перешли на другой берег. На другой день необходимо было взять небольшую высотку, и в 10 часов утра начался бой, упорный бой, враг сопротивлялся сильно. И Марк решил пойти сам с одной ротой. Продвинувшись метров 35, он вскочил с криком «ура» и побежал вперед, бойцы за ним, и от пули снайпера в лоб упал Марк. Высота была взята, все, что было живое, за Марка поплатились. Так погиб Марк Бершадский, молодой растущий командир. Вечная память ему. Его похоронил в д. Красная Гора Смоленской области со всеми воинскими почестями, с салютом роты и одной артбатареи, били под Кр. Октябрь, где засел враг.

Не падайте духом. Геройски павшие слез не требуют, а требуют быстрейшего разгрома общего врага.

За шесть дней до гибели Марка Анна писала ему:

Здравствуй, любимый, родной! Когда часто пишу тебе -- меньше скучаю. Я как-то написала в Казанский институт, что хотела бы учиться. А в ответ получила вызов. Мне надо до 10 апреля сдать 5 предметов, а потом до мая еще 7 или 8. Потом два месяца практика, госэкзамен, и к 1 августа мы кончаем. Еще я боюсь, что плохо знать буду, как буду работать. Через два дня буду сдавать первый предмет -- уголовное.

Я знаю, кончится война, вернешься домой, и снова будем жить прекрасно, еще лучше, чем жили. Я спокойна за тебя, жду тебя, верю, что все хорошо будет. Только иногда очень тревожно бывает. Буду писать тебе каждый день, а ты пиши мне как сможешь чаще. Напиши только, что жив и здоров, мне ничего больше не надо. Я очень рада, что ты вместе с Женькой. А я все-таки верю, что увижу тебя до конца войны. Сейчас совсем рано -- 10 часов, но от свечки осталось чуть-чуть. Буду о тебе думать. Где ты сейчас, что делаешь, здоров ли, что тебя тревожит, какие у тебя товарищи.

Люблю очень и целую крепко. Анна.

После окончания института Анна Гольдина работала в прокуратуре города Ярославля. Там ее и застало известие о гибели Марка. Неоднократно она обращалась в военкомат об отправке ее на фронт. Заместитель командира полка по политчасти, где служил Марк, прислал ходатайство о направлении Гольдиной в их часть. Анна Лазаревна была призвана в армию и вскоре стала секретарем комиссара В.П. Кобикова, затем медсестрой. Умерла Анна Лазаревна в 2004 году.

Я не хнычу,а стараюсь овладеть оружием

Яков Земский в июле 1941 года добровольно ушел в народное ополчение Красной Пресни Москвы.

Примерно конец августа 1941 г. Я сейчас нахожусь в прифронтовой полосе. Нам пока никому не разрешают писать письма о нашем нахождении. Подготовка нас в основном прошла. Мне присвоено звание «пулеметчик №2». Стрельбу сдал на отлично, имею две благодарности. Так очень трудно, спать приходится по 2--3 часа в сутки. Кормят -- похвастаться нечем. Возможно, на днях я сумею послать подробное письмо о себе. Аня, напиши мне письмо и передай, что я пока о себе ничего не могу сообщить.

05.09.41 г. Здравствуй, дорогая Анечка и сыночек Левочка!

Сегодня в 2 часа дня, идя на обед, мне товарищи передали три письма, они меня осчастливили. Бросив обед, я принялся за чтение твоих писем. Моя дорогая, поверь, мне не лучше, чем тебе, и я не хнычу, а стараюсь овладеть оружием, которое доверила мне партия и великий советский народ, с тем чтобы разгромить этих коварных двуногих собак-фашистов, которые могут нам, рабочим, принести только смерть и разорение. Я нахожусь под Смоленском около города Дорогобужа. Целую. Яков.

26.09.41 г. Один товарищ едет в Москву, и я, пользуясь этим случаем, попрошу его зайти к тебе и передать личный привет, и он обо всем расскажет. Передай с ним мои часы, теплые носки. Часы очень здесь нужны, без них как без рук, купи и передай ножик складной, конвертов и бумагу. Передай привет всем-всем знакомым на фабрике, Васе и Марусе Б., Осипову и всем товарищам по общежитию. Мой новый адрес: Действующая Красная Армия, полевая почтовая станция №33, воинская часть 1301, литер 26.

Это было последнее письмо из действующей армии, из 8-й СД. 30 октября 1941 года на участке, обороняемом дивизией, гитлеровцы начали наступление на Москву. Большая часть ополченцев погибла на смоленской земле. Оставшиеся в живых ушли в партизанские отряды, где продолжали сражаться с врагом. Два письма удалось Земскому передать на Большую землю из партизанского отряда.

11.03.42 г. Здравствуй, дорогая Анечка и сыночек Левочка! В прошедшем месяце я написал вам письмо. Надеюсь, что вы его получили, но не имеете возможности написать мне ответ, но недалек тот час, когда и я от вас получу ответ. Я жив, здоров, чего и вам желаю, нахожусь в тылу врага, где и помогаем нашей доблестной Красной Армии разгромить подлого, кровавого врага, который нарушил наш мирный труд и заставил нас взяться за оружие для его изгнания с нашей земли, и этот час также недалек. Нахожусь на Западном фронте. С боевым приветом, твой Яша.

В октябре 1945 года Анна Борисовна Земская получила извещение из Кунцевского райвоенкомата Москвы: «Ваш муж, красноармеец Земский Яков Львович, верный военной присяге, проявив геройство и мужество, погиб в концентрационном лагере в германском плену 11 сентября 1942 года».

Через несколько дней семья Земского получила письмо от Зайцева Николая Андреевича (полевая почта 01195 «Е») с подробностями гибели Якова:

06.10. 45 г. Дорогая Анна Борисовна! Письмо я ваше получил. Вы просите меня, чтобы я вам помог получить документы о гибели вашего мужа. Видите ли, другим способом, как этим письмом, я ничем не могу вам помочь. Расскажу вам подробности. В январе 1942 г. в Смоленской области, именно в районе Дорогобужа, начали зарождаться партизанские отряды. В одном из них был ваш Яков. 15 февраля нами был занят Дорогобуж. В марте регулярные части корпуса генерала Белова прорвали фронт и пришли к нам. Здесь, в тылу врага, снова организовалась Советская власть. Держались мы до 6 июня. В это время немцы пошли в наступление. Регулярные части ушли дальше в тыл в Белоруссию, а мы снова остались в партизанах. Вместе с Яковом я жил до 11 сентября 1942 г. Большей частью ваш Яков готовил обед у нас. Он умел это делать, и, во-вторых, он по своему здоровью был слабоват, немного близорук, приходилось за повара у нас быть. Наш отряд немцы тоже разбили, и мы остались втроем: Яков, я и еще один с Калининской области. Впоследствии к нам примкнуло еще трое. 9 сентября нас всех поймали полицейские при облаве, после чего сдали немцам, откуда направили в лагерь в город Дорогобуж.

Сидим мы втроем, ничего не делаем. Проходит мимо нас офицер с переводчиком. Остановился около нас и спрашивает у Якова: «Еврей?» Яков говорит: «Отец -- поляк, мать -- еврейка». «Откуда родом?» -- «С Нежина». Офицер говорит переводчику: «Махен капут» -- я тогда не понимал, что это такое, но Яков сказал, что его должны расстрелять. Ваш Яков говорит, что смерти не боится, так как за себя он отомстил -- их он тоже немало побил. Жалел только вас и своего сына. Поговорив, он лег спать, ссылаясь на усталость. Немного пришлось ему поспать, разве час, не больше. Вдруг кричат: «Земский Яков». Поднялся он, попрощался с нами, пошел на выход, но сразу же вернулся назад, отдал мне шинель свою (у меня отобрали полицейские, так как была довольно хорошая) со словами «Возьми ее, она мне, наверное, не нужна будет. Сообщи о моей судьбе». Его продолжали вызывать. Из-за проволоки я видел, как его подвели к немецкой комендатуре, туда же привели еще одного еврея-старика и двое немцев повели их за бугор. Слышал я выстрелы и видел назад возвращающихся извергов. Так погиб ваш Яков. То, что пришлось в дальнейшем мне видеть и перенести на себе, я сейчас имею 24 года, но по своему здоровью -- вполне 40 уже перевалило. Короче говоря, в 24 года седые волосы имею. Вот что мне дала каторжная жизнь. Сам я с г. Ленинграда, следовательно, не земляк его, но если буду в Москве, то обязательно заеду. Не плачьте, ваш Яков умер как герой. Он у меня остался в памяти навсегда как хороший товарищ и друг. До свидания.

Немец на меня не сделал бомбы

Красноармеец Алексей Истомин служил в 750-м отдельном транспортном батальоне. Первое письмо домой он написал 7 июля 1941 года, последнее -- 10 сентября 1943 года, из полевой почты 43162, когда Алексей Георгиевич служил старшим шофером в зенитно-пулеметной роте 12-й гвардейской танковой бригады 4-го гвардейского Кантемировского танкового корпуса. В апреле 1943 года Истомин награжден медалью «За отвагу». Дважды был ранен, но каждый раз после лечения возвращался в родную бригаду.

07.07.41 г. Здравствуйте, мои дорогие Маничка, Мила и Лора, а также все родные и знакомые. Я жив и здоров, того же и вам желаю. Маня, ты особенно не унывай. Я пока ничего -- попал в автороту по доставке машин с автозаводов по всем городам. Первый мой маршрут, как уехали из школы, Курский вокзал, Горький, и оттуда на другой день двинулись на машинах в Москву. По пути из Горького везем груз.

22.07.41 г. Г.Горький п/я 298. Пока все благополучно, но вот только у вас там неблагополучно, но ты особенно не бойся -- это все полбеды, и никуда не выезжай из Лосинки. Лучше сидите дома. Ты мне, конечно, напишешь, что там у вас за слухи, и где были немецкие самолеты 21-го числа, и что говорят дома и кругом, но ты не бойся и не поддавайся на провокацию, будь как стойкая женщина... Целую вас всех много раз, а особенно тебя с ребятами, не скучай и не волнуйся, все будет хорошо.

20 ноября 1941 г. Г.Горький п/я 298. ... Тут тоже была бомбежка, и несколько ребят погибло, но я ведь, ты знаешь, погибать не хочу, ибо немец на меня не сделал бомбы, от которой я бы мог помереть, я только знаю: у меня есть ты, Маничка, да дочки, значит, мне надо жить и думать о вас.

Скорей бы свернуть им головы

На мемориальной доске в редакции «Комсомольской правды» высечены рядом имена Лилии Карастояновой и Александра Слепянова -- журналистов, надевших в сорок первом шинели. Дочь болгарских революционеров Лилия Карастоянова воспитывалась в семье Ем. Ярославского, погибла в партизанском отряде в 1943 году. Ее муж -- старший политрук Александр Слепянов, инструктор политического отдела 252-й стрелковой дивизии и одновременно редактор дивизионной газеты -- погиб на полгода раньше Лилии.

Вот два письма Лилии к мужу.

30.07.41 г. Мой чудесный муженек! Работы много. Все время заполнено. Успеваю только забежать к старикам, поесть, переодеться и через день поспать. Я все чаще думаю о том, как хорошо мы будем жить после войны. Скорее бы она кончилась, скорее бы освободить людей от этой гадины. Сашка, очень хочется попасть во фронтовую газету. Не знаю, как это сделать. Ну а пока я работаю в военном отделе. С Жуковым (в годы войны Ю.А. Жуков был начальником отдела фронта «Комсомольской правды», после войны -- международный обозреватель «Правды». -- Ю.Л.) договорились насчет очерка о сестрах с Трехгорки. Работаю над ним, хочется сделать ярко, посмотрим.

Живу будущим свиданием с тобой, скорой победой! Твоя Лилия.

11.08.41 г Мой бесценный, любимый муж!

Каким большим чувством полна я к тебе -- это уже много для меня. Это и утешает, и облагораживает меня. Любка мой, нежный, только мне больно думать, что грустишь. Не надо, Сашка! Не смей грустить. Когда надвигается это, ты постарайся представить себе, в каком огне сейчас весь мир, сколько страданий переживают многие. И я знаю по себе, что это сильное чувство грусти перерастет в другое, то, которое должно быть -- в ненависть к нашим врагам. Ненавидь их, Саша. Ненавидь за все, что они делают нам, за все, что они сделали с нашими людьми.

Скорее бы свернуть им голову. Ах, Сашуха мой, еще будут, будут наши с тобой дни -- светлые, счастливые, красивые. С думой о тебе я жду их.

Целую умные глаза, нежные губы своего орла.

Лилия. Москва.