На первый взгляд Робер Азрак -- типичный французский мелкий буржуа, булочник и кондитер. Такие, как он, трудолюбивые и законопослушные, не только создают экономику Пятой республики, но и формируют тот самый неповторимый шарм, которым славится Париж. Булочная «Азрак», знаменитая своим всегда свежим хлебом и замечательными пирожными, расположена в престижном Седьмом округе Парижа, у бульваров Монпарнас и Распай, столь любимых парижанами и многочисленными туристами. И мало кто из них знает, что маленький улыбчивый человек, с неизменной прибауткой заворачивающий в хрустящую бумагу рогалики-круассаны, -- глава многочисленной семьи беженцев из Ливана. Разорванной войной страны, которую еще лет тридцать назад называли не иначе как «Швейцарией Востока».

-- Нам, ливанцам, всегда завидовали, -- рассказывает Робер Азрак. -- В маленькую страну с великолепным климатом, прекрасными пляжами и развитой банковской системой стекались капиталы со всего мира, прежде всего с Ближнего Востока. Мы жили в раю и не знали, что он создан на мине замедленного действия... После Суэцкого кризиса и арабо-израильских войн в Ливан хлынули тысячи палестинских беженцев. Нарушился традиционный демографический статус-кво между христианами и мусульманами. Началось все с палестинцев, а потом переродилось в религиозную войну по самым диким средневековым канонам.

Кто виноват? Сирии хотелось иметь под боком маленькую колонию. Израилю -- марионеточное буферное государство. Западу и Советскому Союзу было интересно влиять на события во взрывоопасном регионе и поставлять оружие противоборствующим сторонам. Мафия получила возможность беспрепятственно выращивать в горах Ливана опиумный мак и поставлять наркотики в Европу и Америку. Плюс еще разбирательства на местно-религиозном уровне: шииты и друзы, сунниты и фалангисты, просирийские национал-социалисты и христианские национал-либералы сцепились в схватке, окончательно перепутав истинные задачи и возможные цели борьбы.

Не говоря уже о том, что на нашу страну нагрянул совершенно новый завоеватель -- нищий, но вооруженный до зубов, лишенный родины и готовый на все, чтобы вновь обрести ее, -- палестинцы. В 1975 году они попытались создать на нашей земле новую Палестину. Палестинцы с их боевым опытом и поддержкой из Москвы думали, что ливанцы, привыкшие хорошо жить, бросят все и уедут в эмиграцию. Но многие люди остались в родных домах. Более того -- взялись за автоматы. Ливанцы -- особый народ, мы не зря считаем себя потомками финикийцев. Наши предки любили Родину и умели воевать. Неспроста мы так чтим Ганнибала!

Когда 20 лет назад отец, потомственный булочник и кондитер, отправлял меня учиться гастрономическим изыскам в Париж, я не думал, что останусь во Франции надолго. Но после того как ситуация в Бейруте резко ухудшилась, отец позвонил мне и сказал: «Не спеши домой, сынок! Постарайся обосноваться во Франции, скоро к тебе приедут все остальные». И вот уже 17 лет, как на улице Варенн открыта наша лавка. Из близких только мой старший брат остался в Ливане, все остальные живут между Францией и Канадой. Уезжает из страны прежде всего молодежь -- в этом главная трагедия Ливана. Во Франции сейчас живет более 80 тысяч ливанцев, в Канаде -- 100 тысяч, немногим меньше -- в США... Плюс десятки тысяч в Италии, Великобритании, странах Бенилюкса, Германии, в государствах Магриба... В Бразилии живет более 8 миллионов ливанцев, переселившихся туда с начала прошлого века. В самом Ливане осталось всего 4 миллиона.

Во сколько жизней обошлась нам эта трагедия? Видимо, погибли от 250 до 300 тысяч человек. Не считая тысяч изувеченных, прежде всего противопехотными минами и бомбежками. Война обрекла на вымирание и уродство пятую часть нашего населения. А скольких она обрекла на эмиграцию... В боях между армиями и вооруженными милициями всевозможных формирований, поддерживаемых соседними странами, погибла счастливая страна.