Проходящий в Москве (с 3 по 11 июня) фестиваль современной британской драматургии красиво завершает сезон, который, как помнят неравнодушные к предмету, начинался отечественным фестивалем «Новая драма». Для русской сцены это явление непривычное: не в наших это традициях, чтобы человек в двадцать лет написал пьесу о том, какой мир вокруг неприятный, а ее тут же поставили в столичном театре. Британцы же со времен «рассерженных» приучились своих молодых если не любить, то хотя бы выслушивать со вниманием. Выяснилось, что практика эта не лишена смысла: те, кто был автором «новых драм» полвека назад, теперь стали классиками. Другое дело, что, как сказал недавно режиссер Кирилл Серебренников, новых пьес много, а нового театра -- нет. Но это разговор особый. А пока пьесы тех, кто будет (или не будет) английским классиком через полвека, идут в русских постановках на сцене Центра имени Мейерхольда. Из относительно известных драматургов в программе представлен ирландец Мартин Макдона, блестящий наследник Синга и Тарантино; кроме него -- Тим Крауч, Филипп Ридли, Деннис Келли, Лео Батлер и Марина Карр.

Открывать фестиваль приехал Марк Равенхилл, которого московские зрители знают по «Откровенным полароидным снимкам» и Shopping&fucking. Привез он свою последнюю пьесу «Продукт», которую сам и исполняет (постановка Люси Моррисон, театр Paines Plough). Мероприятие это больше статусное, чем художественное. Пьеса не дотягивает до лучших работ Равенхилла, это скорее монолог в манере новой естественности.

Кинопродюсер убеждает актрису сняться в кино про англичанку, влюбившуюся в исламского террориста, и пересказывает ей в красках сценарий. Секс, насилие, угроза с востока, рушащиеся башни, бросок в рай, голливудские штампы. Первые двадцать минут радуешься смешной пародии на новые европейские фобии и всеядную масскультуру. Но шутки быстро тяжелеют, катарсиса не предвидится, а Равенхилл все больше упивается собой любимым.

Конечно, это роль такая, но в какой-то момент автор-актер теряет спасительную дистанцию меж собой и персонажем. И думаешь уже не о том, как нелеп и ужасен американский империализм. И не о том, как страшно жить на свете в эпоху глобального терроризма. И не о том даже, какой кукиш (правда, не первой свежести) Тони Блэру вылезает из равенхилловского кармана на всеобщее обозрение. Смотришь на сорокалетнего «нового» драматурга и вспоминаешь, как лихо он обличал в конце 90-х бездуховное общество потребления. А потом купил хороший костюм и сделался вполне доволен собой.

Нет, никто не требует от Равенхилла принципиальности Сары Кейн. Вообще это предрассудок, что художник непременно должен быть голодным. Просто забавно наблюдать, с каким удовольствием обличители встраиваются в то общество, которое они так громко осуждали. И если театр все-таки кафедра, как полагал один несовременный русский драматург, то после спектакля Равенхилла есть о чем поразмыслить. Стало быть, не зря приехал.