Организаторы 59-го Каннского кинофестиваля загадали всем заинтересованным наблюдателям нешуточную загадку. Дело в том, что в первые же дни в основном конкурсе показали «Ветер колышет ячмень» Кена Лоуча, «Вернуться» Педро Альмодовара, «Огни предместья» Аки Каурисмяки и «Каймана» Нанни Моретти. Такое обилие классиков мировой режиссуры в первой половине программы заставляет подозревать, что под занавес фестиваля организаторы приберегли несколько настоящих сенсаций, способных составить конкуренцию фильмам мэтров.

Первым кандидатом на сенсацию -- судя по ажиотажу на вчерашнем показе и пресс-конференции -- был «Вавилон», снятый бывшим вундеркиндом мексиканского происхождения Алехандро Гонсалесом Иньярриту. Если в предыдущих мозаичных композициях Иньярриту («Сука-любовь», «21 грамм») роль связующего звена была отведена автокатастрофе, то на этот раз композиционным центром и метафорой судьбы-случая стал охотничий карабин, стреляющий в самом начале. Японский охотник дарит ружье своему марокканскому гиду; тот продает его соседу, дети которого стерегут от шакалов стада коз. Вместо шакала случайной жертвой пули становится американская туристка (Кейт Бланшетт), только что пережившая смерть новорожденного сына и приехавшая на край света вместе с мужем (Брэд Питт), чтобы предотвратить вроде бы неизбежный распад семьи. Муж отчаянно борется за жизнь истекающей кровью жены, но «скорая помощь» все никак не доберется до глухой марокканской деревушки, хотя все мировые СМИ уже трубят о теракте против американских граждан. В это время в Токио японец пытается наладить отношения с глухонемой дочерью, ставшей свидетельницей самоубийства матери. А двое малолетних детей американской пары вынуждены поехать вместе со своей няней, нелегальной иммигранткой, на свадьбу ее старшего сына в Мексику, так как их просто не с кем оставить.

В свое время «Сука-любовь» (2000) Иньярриту не без оснований претендовала на то, чтобы стать первым фильмом нового, некалендарного века. Изобретательная и страстная картина идеально отвечала запросам тех, кому не хватало в современном кино «свежей крови» и «новой искренности». «21 грамм» (2003) играл на грани фола, но актерская работа Шона Пена, которому пересаживали сердце погибшего мужа Наоми Уоттс, в итоге помогла мелодраме превратиться в трагедию.

В «Вавилоне» есть почти все из того, что было в предыдущих фильмах Иньяритту: прихотливая хронология, нелепые ошибки судьбы, поток неразбавленных эмоций. А вот со свежей кровью проблемы. Актерский дуэт Бланшетт и Питта старается изо всех сил, но ни разу не поднимается выше уровня заурядного слезоточивого мейнстрима. Постоянный соавтор режиссера Гильермо Арриага громоздит одну трагическую случайность на другую, но причуды рока выглядят капризами сценариста, который решил добавить истории драматизма. От названия за версту несет дурной претенциозностью. А финальный кадр с голой японочкой на фоне ночного Токио исполнен такой неизъяснимой пошлости, что закрадывается подозрение: не снимался ли фильм специально для удовлетворения нужд японских педофилов. И лишь в истории марокканских мальчиков (их играют непрофессиональные актеры) изредка чувствуется дыхание таланта.

«Вавилон» получился слишком гладким и пошлым, слишком предсказуемым и профессиональным. Слишком быстро Иньярриту научился осваивать большие бюджеты, работать с голливудскими звездами и ловко рассуждать в интервью о «некоммуникабельности» и «одиночестве человека в большом городе». Если одним словом, то этот фильм -- подделка. Достаточно мастерская, чтобы заслужить свою порцию аплодисментов и похвал, но все равно -- подделка. Обмануть большинство каннской публики, похоже, удалось, но хочется верить, что с председателем жюри Вонгом Карваем этот номер не пройдет.

В рейтингах международной прессы лидирует «Вернуться» Альмодовара (см. предыдущий репортаж вашего корреспондента). Следом за ним идут «Времена года» турецкого режиссера Нури Бильге Джейлана и «Огни предместья» финна Аки Каурисмяки. Тяжеловесный «Кайман» Моретти, направленный против политики Берлускони, вызвал предсказуемые восторги у французов и прохладные отзывы у американцев. Из свежих приятных впечатлений -- вчерашняя премьера «Фландрии» режиссера-нонконформиста Брюно Дюмона. Его герои по-прежнему вдумчиво молчат, занимаются быстрым сексом и блуждают по экзистенциальным пространствам, в роли которых на этот раз выступают поля родной для режиссера Фландрии и пустыни неназванной страны третьего мира, куда мирных фермеров призывного возраста отправляют на очередную гуманитарную бойню.

В субботу, 27 мая, ожидается премьера единственного российского фильма в каннской официальной программе («Особый взгляд») -- «977» режиссера Николая Хомерики и продюсера Арсена Готлиба. А на следующий день мы узнаем победителей.