Всю экспозицию творчества семейной артели «Митуричи-Хлебниковы» можно уподобить буриме. Словно каждый из четырех членов семьи -- патриарх Петр Васильевич, его жена Вера Хлебникова, их сын Май Петрович и внучка Вера Митурич-Хлебникова -- всяк по-своему рифмуют одну тему. Чаще всего -- инспирированную творчеством друга Петра Митурича Велимира Хлебникова.

Как и все футуристы, Хлебников считал вселенную гигантским пазлом: события, люди, цифры, пространство и время выкладываются на большой лист картона и сплетаются в сложный узор. Петр Митурич брал маленький кусочек хлебниковской вселенной и оформлял его в виде пространственной графики (прообраз нынешних концептуальных инсталляций). Помощником и консультантом ему была жена Вера Хлебникова, сестра поэта. Многие из этих инсталляций с текстами стихов Митурич-отец сжег в год смерти Хлебникова -- 1922-й. Хлебников-сын вспомнил о них и реконструировал в 1995 году по старым фотографиям. Хлебникова-внучка придумала макет книги к оформленной когда-то дедом неизданной поэме Хлебникова «Разин».

Игры в буриме и пазлы тем интереснее, чем больше путаницы по ходу дела. Увлекшись этими играми, Митуричи перетасовали в своем искусстве все возможные стили, направления, жанры. Так, Петр Васильевич и Вера Владимировна весьма виртуозно применяли принципы неопримитивизма, футуризма и абстракции в иллюстрациях не только к Хлебникову, но и к детским книгам. С 1922 по 1943 год для нужд народного транспортного хозяйства Петр Митурич изобретал «планер паритель волновик». Один вариант планера очень похож на древесную гусеницу. Другой -- на «Летатлин» Татлина. Май Митурич, как заправский диджей, микширует в своем творчестве символизм, реализм, фовизм и традиционное искусство народов Африки (шедевром являются его яркие и силуэтные, как ковры, иллюстрации к «Маугли» Киплинга). Внучка Вера продвинулась еще дальше. Принцип буриме или пазла она сделала самой идеей своего искусства.

Символично, что экспозиция творчества двух Вер, Петра и Мая завершается альбомом-игрой, сделанным Верой-младшей в нынешнем году. Художница назвала его «Русский портрет». В первой части альбома -- листочки с цитатами из классиков русской литературы XVIII--XIX вв. (Пушкин, Гоголь, Достоевский...). Выбраны портреты-описания основных героев. А портреты рисованные, кисти знаменитых художников того же времени, лежат рядышком. Лица разрезаны на три части. Из кусочков репродукций можно составить изображения литературных героев, руководствуясь текстом выбранной цитаты. Так, Швабрина из «Капитанской дочки» вполне может иллюстрировать нос от Кипренского, рот от Тропинина, а глаза от Брюллова...

Другие произведения Веры-младшей напоминают натюрморты-обманки художников позапрошлого века с имитацией хлама на письменном столе: листами из дамских альбомов, обрывками счетов, даггеротипами и засиженной мухами акварелью. Если такие коллажи и можно назвать постмодернизмом, то в очень уютном семейном варианте, за самоваром, в тапочках, в кругу детей.

Выставка династии Митуричей обречена на успех. Семейный коллаж из истории искусства должен понравиться всем. И завсегдатаям выставок Академии художеств, и завсегдатаям галерей актуального искусства. Первые будут наслаждаться «энергичной кистью» портретов и пейзажей Петра, Мая и Веры-старшей. Вторые -- с удовольствием глядеть на футуристические объекты Петра и отмечать в работах Веры-младшей аллюзии на шелкографии Энди Уорхола.

Смею думать, что большое удовольствие выставка доставит и новому куратору искусства двадцатого века в Третьяковке, замдиректору Александру Морозову. С давних пор он зарекомендовал себя апологетом некоего среднего пути между крайностями авангарда (концептуализма, актуального искусства) и реализма. Экспозиция Митуричей, перетасовавших авангард с традиционализмом, возможно, является знаком новой выставочной стратегии ГТГ.