Завершившийся на днях визит Михаила Касьянов в Лондон приобрел незапланированный нефтяной эффект. Неожиданности начались буквально с первых минут визита. Вопреки заранее согласованному графику, премьер Тони Блэр попросил заехать Касьянова на Даунинг-стрит прямо из аэропорта Хитроу. Речь зашла о ценах на нефть. В Великобритании, как и в других странах Западной Европы, продолжаются беспорядки, вызванные бензиновым кризисом. Стало ясно, что Россию попросят поддержать усилия Запада по стабилизации мировых нефтяных цен.

У России и Англии в создавшейся ситуации много общего. Обе страны являются экспортерами нефти. Россия экспортирует 110--113 млн т год (около 10% мирового экспорта), из них примерно 95 млн т поступает на европейский рынок. Англия и Норвегия экспортируют чуть менее 50 млн т нефти. Однако в отличие от Англии Россия, являясь наблюдателем в ОПЕК, обладает определенным потенциалом для влияния в этой организации. Не случайно президент этой организации Али Родригес назвал «крайне желательным» более тесное взаимодействие России с ОПЕК. Судя по всему, его слова -- не просто жест вежливости по отношению к одной из крупных нефтедобывающих стран мира. Дело в том, что ряд государств, не входящих в ОПЕК-- Россия, Мексика, Оман и Норвегия, -- имеют объем добычи, сравнимый с объемом добычи стран, входящих в нее. Другое дело, что от России и Мексики мировой рынок зависит незначительно: большая часть их нефти остается на внутренних рынках. Не может Россия и быстро нарастить поставки за рубеж -- прежде всего из-за ограничений по транспортной инфраструктуре.

Скорее всего Запад ждет от России некой сдержанности при обсуждении с ОПЕК проблем нефтяного рынка и поддержки интересов развитых стран -- основных потребителей топлива. Насколько такая политика может быть выгодна для России? С одной стороны, Россия как крупный экспортер заинтересована в высоких мировых ценах. Изменение цены на один доллар при таких объемах экспорта означает изменение в доходах страны в размере 770 млн долл.

Но есть и другая сторона медали. Вряд ли Россия, как и страны Запада, заинтересована в развертывании масштабного энергетического кризиса, который может обернуться заметным падением спроса на энергоресурсы. Россия скорее должна быть заинтересована в более тесной интеграции своего энергетического комплекса с западноевропейским. А для этого нужны инвестиции не только в разведку и добычу топлива, но и в транспортную инфраструктуру. Поэтому далеко не лишними оказались бы кредиты ЕБРР и политическая поддержка ведущих стран Западной Европы, например, в прокладке новых газовых коридоров из России.

Есть и еще одна проблема. Сегодня Великобритания использует аналогичные с российскими «нерыночные» меры по стабилизации собственного рынка жидкого топлива. Речь, в частности, идет о квотировании поставок нефти и топливных ресурсов на внутренний рынок -- по аналогии с российскими «балансовыми заданиями».

Для России это может оказаться важным прецедентом. Ведь правительство Касьянова в начале августа приняло решение вернуться к балансовым заданиям поставок нефтепродуктов на внутренний рынок, отмененным в конце июня.

Практика распределения экспортных квот в зависимости от поведения нефтяных компаний на внутреннем рынке была официально узаконена еще весной прошлого года правительством Евгения Примакова. Впоследствии Сергей Степашин не отменил этих постановлений, а лишь изменил требования к нефтяным компаниям, добавив положения о своевременном перечислении валютной выручки. Возглавивший правительство Владимир Путин также не стал отменять «нерыночную» практику предшественников. Лишь весной этого года, не без давления МВФ, правительство решило прекратить практику балансовых заданий. Оставались, правда, в силе возможности Минэнерго корректировать экспортные графики нефтяных компаний в зависимости от их поставок на внутренний рынок. Эксперимент закончился увеличением экспорта нефтепродуктов почти в полтора раза и резким сокращением поставок для армии, села и северного завоза.

Решение правительства Касьянова вернуться к балансовым заданиям вызвало резкую реакцию МВФ. Подписание нового кредитного соглашения с Россией МВФ увязывает с отказом правительства от нерыночных методов регулирования ТЭКа, о чем фактически говорилось в письме 18 июля главы представительства МВФ в Москве вице-премьеру Виктору Христенко. Подписание же договора с МВФ важно не столько для получения очередного транша кредита, сколько для реструктуризации долга России перед Парижским клубом. Теперь же, после решения английского правительства использовать аналогичные методы регулирования национального рынка топлива, обвинения России в «нерыночности» выглядят уже не очень убедительными.