Все, казалось, могла советская власть в своем богоборчестве, а вот с Пасхой ничего ей не удалось поделать. А ведь нельзя сказать, что не старалась. Старалась, да еще как. Но тщетно. В народном сознании Пасха всегда оставалась праздником. Даже для неверующих. Как в ставших песней стихах Юза Алешковского, написанных в 1960-х годах: Сегодня яйца с треском разбиваются,/ и душу радуют, звонят колокола,/ и пролетарии всех стран соединяются/ вокруг пасхального стола.

Власть старалась действовать и так и этак. То попытками с помощью народной дружины не пускать в церковь хотя бы молодых, то соблазнами: показывая именно в пасхальную ночь всякие дефицитные телепрограммы. Все тщетно. Церкви были забиты до отказа. Не увенчались успехом и попытки перенести пасхальные традиции на светские даты. В отношении Рождества удалось. Ставить елку и класть под нее подарки превратилось в новогоднюю традицию. А Пасха успешно выдержала конкуренцию с Первомаем. В лобовую атаку власть идти даже побаивалась. Даже в те хрущевские времена, когда по всей стране закрывались приходы, под Пасху населению по спискам продавали дефицитную муку, а в булочных появлялись куличи с игривым названием «кекс весенний».

Правда, в результате этого единоборства малопонятным образом родились новые, совсем не христианские традиции: пить водку на могилах предков и закусывать яичком.

Но главное, что в представлении большинства наших соотечественников Пасха была и остается, наверное, самым светлым праздником. Как все в той же песне Алешковского: Так поцелуемся с тобой, прохожий,/ прости меня за лишний интерес,/ мы на людей становимся похожи,/Христос воскрес -- воистину воскрес.