Сезон 2004/05 в балете был сезоном без очевидных недосягаемых вершин: таких спектаклей, чтобы объединились в восторге буквально все, не было. Большой театр заполучил ноймайеровский «Сон в летнюю ночь» -- но в момент выпуска театр буквально падал с ног от гриппа, а во время репетиционного периода болел сам балетмейстер, передоверив постановку ассистентам. В результате сложная игрушка, что должна работать как часы, сбоила в ритме и прихрамывала. Но за минувший год «Сон» прибавил в качестве, а именно «масочный» спектакль и вовсе взбодрил вызванный на гастроль гамбургский премьер Иван Урбан, для которого эта хореография -- родная. В результате -- награда за лучший спектакль сезона и за лучшую мужскую роль Яну Годовскому, живому и лукавому Пэку. Но если говорить всерьез -- очевидно, что главным победителем тут стал гамбургский гений, сочинивший спектакль тридцать лет назад, это его хореографию предпочли участвовавшим в соревновании сочинениям Ратманского («Болт»), Эйфмана («Анна Каренина»), Боброва («Ромео и Джульетта» в Красноярске), Форсайта (Approximate sonata в Мариинке) и Доусона (Reverence в Мариинке же). И поспорить с таким решением невозможно -- просто потому, что это принципиально иной, горний класс хореографии.

Но имени Ноймайера в номинации «лучшая работа хореографа» не было -- потому что это все же перенос спектакля, а не специально для театра сделанная работа. Потому же не было и Форсайта: соревновались Доусон, Бобров и Ратманский. Жюри выбрало Доусона, оценив грамотность и внятность элегической бессюжетной одноактовки, умение сочинителя выстраивать текст, в котором актеры и свет равны друг другу, а хореография возникает и растворяется хрупким миражом в туманном пространстве. Спектакль Ратманского, в котором именно такой гармонии танцевального текста и оформления не было (восьмиметровые роботы, разъезжающие по сцене, работали как самостоятельный аттракцион и ощутимо придавили ажурную, как всегда у Ратманского, хореографию), был награжден именно за роботов -- впрочем, номинация называется «лучшая работа художника в музыкальном театре»; лауреатом стал Семен Пастух.

«Маска» за лучшую женскую роль досталась солистке театра Бориса Эйфмана Марии Абашовой. Эффектная, хорошо тренированная и бесстрашная балерина не раз рисковала жизнью, изображая Анну Каренину в акробатическом сочинении Эйфмана, -- и вполне достойна награды. Также не может быть сомнений по поводу «Клетки для попугаев» Балета Евгения Панфилова -- спектакля, названного лучшим среди постановок современного танца. Хореограф, долгие годы бывший чуть ли не единственным сочинителем современного танца в России, ни разу не получал «Маски» за свои серьезные работы (отмечено было лишь шоу «Балета толстых» в номинации «новация»). Его нет на свете уже три с лишним года -- но театр хранит тексты, и вручение «Маски», будем надеяться, поможет труппе выжить в диалогах с чутким ко всяким столичным наградам провинциальным начальством.

То есть -- все хорошо? «Дураки остались в дураках», лучшие награждены, все в порядке? Пожалуй, но... Все же жалко «Мух» -- спектакль-дуэт Анны Абалихиной и Дины Хусейн, сделанный в Театре наций. Он был выдвинут и в номинации «лучший спектакль современного танца», и обе девушки присутствовали в списке кандидатов на звание исполнительницы лучшей женской роли. Не получил ничего -- ну да, «Масок» мало, конкуренция в современном танце в этом сезоне была очень серьезной. Но класс движения, уровень пластической подготовки, редкий для нашего отечества, стоило бы отметить. Впрочем, понятно, что современный танец все же рассматривается большинством членов жюри (людьми, занимающимися «классическим» искусством) как недо-хореография, и танцовщицы contemporary dance с балеринами соревноваться пока не могут. Тем не менее расклад балетных «Масок» в этом году один из лучших за несколько последних лет.