В минувшую пятницу председатель правления Пенсионного фонда России Михаил Зурабов отчитался перед президентом о ситуации с выплатой пенсий. Г-ну Зурабову есть чем похвалиться -- дела в этой области хороши как никогда прежде в истории новой России. Пенсии повышаются, а у ПФР все равно остаются внушительные излишки. С переходом к частично накопительной пенсионной системе в 2002 году ПФР начнет превращаться в институционального суперинвестора.

Активизируя подготовку к пенсионной реформе, фонд спешит перевернуть увлекательнейшую страницу своей истории. Мало кто помнит, что ПФР уже был однажды весьма крупным инвестором, на деньги которого к середине девяностых была создана настоящая банковская империя. Расцвет ее был недолгим. Система пенсионных банков оказалась неуправляемой и начала распадаться почти сразу после первого в постсоветской истории банковского кризиса 1995 года. Помимо банального воровства краху почти половины пенсионных банков способствовали экономические воззрения губернаторов, не жалевших чужих денег ради поддержки социально близких промышленников и предпринимателей.

ПФР закачал в собственные банки от нескольких десятков до двухсот миллионов долларов. По сути, эти деньги так и не достались пенсионерам. Здесь могут использоваться любые эпитеты. Самый мягкий из них -- «разбазарены». Однако в голову лезут почему-то более жесткие определения.
Социально-коммерческая пятилетка

В начале девяностых каждый чиновник, причастный к дележу бюджетного пирога, считал своим долгом обзавестись собственным банком. Банкостроительством занимались отраслевые министерства, региональные администрации и внебюджетные фонды. Министры и затесавшиеся на госслужбе хозяйственники не видели ничего зазорного в том, чтобы бюджетные деньги, так сказать, работали на экономику.

Одним из островков госкапитализма стала банковская империя Пенсионного фонда, в пору расцвета включавшая в себя 47 социальных коммерческих банков. Только состояла она не из провинций, как империя римлян, а из сатрапий -- как лоскутная держава персов, и правили ею не назначаемые из центра наместники, а ставленники местных губернаторов. «В начале девяностых существовала целевая установка -- региональным отделением Пенсионного фонда должен руководить человек, стоящий «на дружеской ноге» с губернатором», -- вспоминает зампред правления Красноярского соцкомбанка (КСКБ) Виктор Пискунов. А поскольку наблюдательные советы соцкомбанков возглавляли как раз руководители региональных отделений ПФР, кредитная политика этих банков определялась на местах.

О том, что сеть пенсионных банков -- дитя ложно понятого федерализма, свидетельствует и хронология. Пик грюндерской активности ПФР пришелся на год максимального ослабления федерального центра. Если в 1992 году было открыто девять соцкомбанков, то в 1993-м -- целых 24. После того как в сентябре 1993 года ПФР был переподчинен правительству (прежде его председателя назначал Верховный совет), рука дающего стала оскудевать: в 1994 году было открыто восемь последних соцкомбанков. Одним из последних успел «пробить» собственный пенсионный банк глава администрации Орловской области Егор Строев, на глазах превращавшийся в политического тяжеловеса.
Апофигей

Распределительная пенсионная система, сложившаяся в России в начале девяностых, исходила из того, что финансовые ресурсы размазаны по одной седьмой части света крайне неравномерно. При строительстве пенсионной банковской системы это отразилось в том, что основными учредителями соцкомбанков выступали отделения ПФР из регионов-доноров -- в частности из Ханты-Мансийского АО и Москвы.

Головным банком пенсионной системы считался до поры до времени Республиканский социально-коммерческий банк, созданный главным образом на деньги отделения ПФР по Москве. Имея восемь собственных филиалов, он выступал в качестве соучредителя по меньшей мере десятка соцкомбанков «второй волны». Не довольствуясь деньгами пенсионеров, РСКБ деятельно интересовался бюджетом Минобразования, в 1994 году получив статус головного уполномоченного банка этого министерства. Имел РСКБ отношение и к одной из самых грандиозных нереализованных затей девяностых -- созданию почтового банка на базе почтовых отделений (РСКБ был одним из создателей Почта-банка).

Лодка амбиций РСКБ разбилась о социально-хозяйственный быт начала девяностых. К 1995 году он выдал невозвратных кредитов на несколько десятков миллиардов неденоминированных рублей. Один из таких кредитов оказался для председателя правления РСКБ Вячеслава Ненадышина роковым. Не имея лицензии на работу с валютными ценностями, банк выдал 10 млрд рублей ТОО «НТЦ-Сенсофт» под залог алмазных порошков. Г-на Ненадышина арестовали и осудили на три года (с последующим амнистированием по состоянию здоровья).

В системе пенсионных банков подвизались многие заметные ныне деятели. Аудитор Счетной палаты Михаил Бесхмельницын возглавлял в 1994--1995 гг. Белэкономбанк. А трехмесячный премьер и нынешний представитель президента в Поволжском федеральном округе Сергей Кириенко стяжал репутацию крутого финансиста на посту руководителя нижегородской социально-коммерческой «Гарантии». Банк г-на Кириенко промышлял на зачетных схемах между нефтяными компаниями и Пенсионным фондом.
Барчук выискался

«На мой взгляд, система была «подкошена» после смены руководства ПФР», -- говорит г-н Пискунов из КСКБ. Субъективный фактор действительно мог иметь место. Василий Барчук, сменивший в сентябре 1993 года на посту главы ПФР Александра Куртина, причислялся левой оппозицией к плеяде «чикагских мальчиков», теоретически несклонных к коммерциализации бюджета.

Однако роль личности в истории не стоит преувеличивать. Предоставленные сами себе (или местным губернаторам) пенсионные банкиры успешно осваивали дармовые деньги и при новом руководстве ПФР. В условиях гиперинфляции это не слишком бросалось глаза. Проблемы начались в 1995 году, когда экономические власти провозгласили курс на финансовую стабилизацию. Ужесточение денежно-кредитной политики больно ударило не только по номинальным доходам бюджета, но и по стригшей инфляционные купоны банковской системе. Денежные потоки в Пенсионный фонд начали мелеть, и разворовывание пенсионных денег псевдопенсионными банками стало больше бросаться в глаза.

Окончательно ПФР осознал бесперспективность вложений в банковский сектор осенью 1995 года, когда стали ясны масштабы первого в истории капиталистической России системного банковского кризиса. Московскому отделению ПФР пришлось срочно спасать РСКБ, внося в его резервный фонд 382,6 млрд руб. Судьба этих денег истории неизвестна. По одной из наиболее правдоподобных версий, более 300 млрд руб. было списано банком на покрытие убытков.
«Положение с выплатой майской пенсии очень сложное»

Как ни странно, охлаждение ПФР к собственному детищу не встретило особых возражений на местах. Местные деятели достаточно скоро уяснили, что прокручивать пенсионные деньги в «сторонних» банках даже удобнее. Региональные отделения ПФР с головой ушли в хозяйственную деятельность по приему пенсионных взносов в виде банковских векселей и размещению депозитов в банках под смешные проценты.

Тем временем фискальный кризис в стране приобретал угрожающие масштабы. Во многих регионах выплаты пенсий задерживались месяцами. Пытаясь покончить с региональной вольницей, в 1996 году власти приняли окончательное решение о переводе счетов ПФР из коммерческих банков в Центробанк.

Врастание ПФР в банковскую систему начала девяностых было спонтанным: его темп и масштабы определялись степенью влиятельности местных начальников. Уход фонда из системы был столь же бессистемным и напоминал паническое бегство, когда не подбирают раненых и павших.

Одни -- как банк «Левобережный», Ханты-Мансийский банк или Сибсоцбанк -- были спасены местными администрациями. Другие -- как «Бастион», БНБ или МСКБ -- были поглощены крупными московскими банками. Третьи -- как Уралсибсоцбанк или РСКБ -- были «подобраны» сторонними инвесторами. Пенсионные банки прогорали не потому, что они «заигрались в ГКО», как говорят сегодня некоторые представители Пенсионного фонда. Более 40% работающих активов вложили в минфиновскую пирамиду Балтсоцкомбанк, Кемсоцинбанк, от 20% до 40% -- Мурманский соцкомбанк, нижегородская «Гарантия», тамбовский «Бастион» и челябинский «Резерв». Все они уцелели.
Скелеты в несгораемом шкафу

В 1992--1994 гг. ПФР внес в уставные капиталы своих банков около 100 млрд неденоминированных рублей. Размер косвенной поддержки в виде бесплатно предоставленных ресурсов сегодня оценить затруднительно, но, по-видимому, и здесь счет идет на десятки миллиардов. С учетом стабилизационного кредита РСКБ сумма «инвестиций» ПФР в собственные банки зашкаливает за сотню миллионов долларов.

В пенсионную систему возвращается смехотворно малая часть этих денег. В августе 1999 года правление ПФР приняло постановление «О выводе средств из уставных капиталов социальных коммерческих банков». Средства выводятся ни шатко ни валко. Кое-где (например, в Москве и Омске) фонду удалось продать свои пакеты акций -- целиком или полностью -- стороннему инвестору. Кое-где (например, в Ханты-Мансийском АО или в Удмуртии) размытые после нескольких допэмиссий пакеты ПФР мало кому интересны. Даже если предположить, что до конца года ПФР сможет продать все свои доли в банках, полученное будет несопоставимо с первоначально вложенным -- об этом «позаботились» гиперинфляция начала девяностых и девальвация 1998 года.

Впрочем, некоторые сюжеты с пенсионными деньгами сохраняют первозданную свежесть. Счетная палата, проверявшая в 2001 году отделение ПФР по Москве, констатировала, что отделение остается крупнейшим кредитором Республиканского соцкомбанка. На 1 октября 2000 года сумма задолженности РСКБ составляла все те же 382,6 млн руб., что и на 1 января 1996 года.

Нынешнего председателя правления РСКБ Алевтину Буданову известие о претензиях Счетной палаты к ее банку несказанно удивило. Она заявила газете «Время новостей», что между ее банком и отделением ПФР по Москве «никогда проблем не существовало». И уж тем более ей ничего не известно о сотнях миллионов рублей, которые РСКБ с 1995 года должен Пенсионному фонду.

Ситуацию мог бы прояснить начальник управления ПФР по работе с банками Сергей Анисимов. Но этот джентльмен приложил нечеловеческие усилия к тому, чтобы уклониться от общения с нашей газетой. А жаль. Ведь кто еще мог бы объяснить нашим читателям, что делают деньги ПФР на счетах в коммерческих банках, откуда их следовало вывести еще пять лет назад.