Фестиваль открылся в день 95-летия Шостаковича монопрограммой из его музыки в исполнении Российского национального оркестра и Владимира Спивакова за пультом и продолжился на следующий день выступлением очаровательного французского фортепианного трио «Вандерер» с сочинениями Гайдна, Шоссона и Брамса. Оба концерта продемонстрировали известную смелость худрука фестиваля Спивакова, рискнувшего предложить своей публике вполне серьезный репертуар. Однако ответного жеста он пока не добился. Особого желания платить европейские цены за обычную, качественно сыгранную классическую музыку у публики обнаружено не было. Она явно решила поберечь свои деньги до более хитовых номеров программы -- лучше всего расходятся билеты даже не на знаменитую чернокожую гостью Джесси Норман, которая будет завершать фестиваль, а на сенсационный концерт-примирение Спивакова с Юрием Башметом, который состоится 2 октября.

Однако, хоть фестиваль пока проходит при неполных залах, задуманный Спиваковым процесс привлечения и воспитания новой публики виден вполне явственно. Уже примерно к середине первого отделения слушатели догадываются отключить свои телефоны, а ведущая -- объявить со сцены о том, что в аплодисментах между частями нет никакой необходимости. Примерно к этому же моменту последний опоздавший находит наконец свое заветное место в пустующем партере. Приятно, что упреками в адрес бабушек-билетерш, пасующих перед неторопливыми обладателями дорогих билетов, и работников пиара, не потрудившихся напечатать внятный буклет с простейшим ликбезом, стоит ограничиться, -- в музыкальном отношении фестиваль держится на очень приличном уровне.

Трио «Вандерер» -- своеобразный кусочек фестиваля Спивакова во французском городе Кольмаре -- продемонстрировал идеально отточенное камерное музицирование. Чувство меры, чувство вкуса и чувство локтя -- так можно определить его основные принципы. Изящество и галантность царили в Гайдне и Шоссоне. В знаменитом брамсовском трио оp. 8, зазвучавшем после антракта, появился настоящий драматизм, редкое и ценное ощущение напряженного музыкального развертывания. Хоть французы блистательно шуршали и искрились в быстрых темпах, медленную часть Брамса, пожалуй, стоит назвать главной жемчужиной в их выступлении.

Медленной частью отличился и сам хозяин фестиваля. Вопреки собственному имиджу блистательного популяризатора классики и, казалось бы, удачно подобранной к нему программе (прикладная и веселая Вторая сюита для джаз-оркестра, сюжетный цикл «Из еврейской народной поэзии» и самая известная, Пятая симфония) Спиваков лучше и проникновеннее всего отмахал наиболее тихую, невзрачную, сложную и философскую третью часть Пятой симфонии. Она стала томительной и сильной кульминацией всей программы, обойдя по силе воздействия даже знаменитую мрачно-парадную давиловку в финале симфонии.