Пьеса с коротким, но выразительным названием «Ю» принадлежит перу молодого, но уже весьма знаменитого драматурга Ольги Мухиной. Предыдущая ее пьеса «Таня-Таня» была поставлена Петром Фоменко и с успехом идет в его «Мастерской». Как у всякой молодой знаменитости, у Мухиной есть свои поклонники и, разумеется, свои недоброжелатели. Точнее, недоумеватели. Последние никак не могут понять, чего же такого в мухинской драматургии хорошего. Сюжет не пересказать. Смысла не выудить. Интонация везде одна. Тема тоже.

Чехов писал, что в его «Чайке» пять пудов любви. В мухинских опусах их не меньше пятидесяти. Ее персонажи не едят, не спят, не работают, не думают о смысле жизни и вообще ни о чем не думают. Они все время находятся в состоянии влюбленности. Или ревности, но очень приподнятой и опоэтизированной. Cписок действующих лиц в пьесах Мухиной всегда можно разделить на несколько любовных треугольников, которые, впрочем, никакой более сложной геометрической (драматургической) фигуры не образуют. Раз треугольник. Два треугольник. Три треугольник. Вместе будет не ромб, не трапеция, не пентаграмма, а просто столько-то треугольников. Поклонники скажут, что выуживать из пьес Мухиной смысл -- все равно что искать его в картинах импрессионистов. Дело не в сюжете, а в мазке. В общей, так сказать, воздушности. Недоброжелатели возразят, что это не воздушность, а легковесность и что для живописи импрессионизм, может, и хорош, а для драматургии плох. Играть-то нечего.

Речь персонажей у Мухиной совершенно не индивидуализирована. Они говорят на каком-то особом языке, напоминающем лепет ребенка, словарный запас которого уже большой, а запас мыслей минимальный. Диалогов почти нет. Персонажи то разражаются монологами, то роняют реплики. Примерно так. «Я люблю, когда идет снег». -- «А я люблю, когда светит солнце». -- «А я люблю свою пушистую кошку». -- «А моя собака вчера лапу сломала». Нечто подобное писал (но не прозой, а стихами) Сергей Михалков: «А у нас в квартире газ. А у вас?/ А у нас водопровод. Вот». И остается только гадать, где драматург имитирует инфантилизм, а где просто его демонстрирует. Вот и на афише спектакля написано не «Ольга Мухина», а «Оля Мухина». Действительно, Оля. Такой взрослый ребенок, глядя на которого сложно не впасть в умиление.

Недоброжелатели Мухиной водятся в основном среди критиков. Поклонники -- среди режиссеров. Причем (см. начало статьи) нередко хороших режиссеров. Вот и Евгений Каменькович, поставивший «Ю» во МХАТе, явно поклонник. Причем страстный. Он уже ставил эту пьесу со студентами. Говорят, получился хороший спектакль. Мхатовский спектакль тоже, кстати, неплохой. Артисты по большей части качественные. Здесь заняты пожилые силы МХАТа (Станислав Любшин, Ольга Барнет, Владимир Краснов) и молодые из «Табакерки» и Школы-студии МХАТ (Егор Бероев, Дарья Мороз, Луиза Хуснутдинова, Николай Исаков и примкнувший к ним маститый Александр Мохов). Те и другие явно дают друг другу энергетическую подпитку. И смотреть на них в целом приятно. Это во-первых. Во-вторых, режиссер проделал огромную работу по наполнению мухинских поэтических вольностей конкретным театральным смыслом. Например, так. Z произносит как бы в пространство: «А у нас в квартире газ», но на самом деле адресует эту реплику миловидной N, намекая, что, если она выйдет за него замуж, им не придется починять примус. Подобных реплик, как мы уже сказали, в мухинской пьесе много, и, придумывая каждой из них психологическое оправдание, Каменькович и артисты проявляли порой чудеса изобретательности. К тому же по части импрессионизма и воздушности режиссер «Ю» многим может дать сто очков вперед. (Фоменковская школа не проходит даром, а Каменькович фактически приписан к его «Мастерской»).

Удачно решено пространство. Его придумал верный друг Каменьковича и «Табакерки» отличный художник Александр Боровский. Действие разворачивается в основном на большом балконе, но в особо патетических местах персонажи прыгают с него и как бы парят в воздухе. И если бы прыгающие чаще других Максим Виторган и Евгения Добровольская были несколько пластичнее, идею можно было бы считать не только удачной саму по себе, но и отлично реализованной.

В общем, создателей спектакля есть за что похвалить, но ощущение после него все равно такое, как будто команда талантливых и милых людей два часа тащила пробку из бутылки, в которой пустота. Кстати, о пустоте.

Про стакан, в котором совсем немного вина, можно сразу сказать, что он почти пуст. А если стакан абсолютно пуст, то можно предположить, что он полон (например, какой-то прозрачной жидкостью). Очарование пьес Мухиной и состоит, по всей видимости, в том, что это совершенно пустой стакан. Это какая-то манящая пустота, и погрузиться в нее так же приятно, как впасть ненадолго в детство. И повторять про себя, под сурдинку: «А у нас сегодня кошка/ Родила вчера котят». Какие милые котята.