Формальный повод этой «заметки», как любят выражаться газетчики, прост и необязателен. По протекции фонда «Культурная столица Поволжья», с коим имею честь давно сотрудничать в качестве эксперта-консультанта, я оказался в Ульяновске на рабочем семинаре, посвященном обсуждению концепции развития местного Ленинского мемориала.

Здание-монстр, чем-то похожее на московский Центральный дом художника, построили к столетию со дня рождения Ильича на волжском откосе рядом с домом, где появился на свет Володя Ульянов. (Впрочем, краеведы уверяют, что дом переносили с места на место, сильно перестроили, а интерьеры воссозданы методом исторического тыка.) Большую половину комплекса занимает концертный зал на 1300 мест, в котором сегодня гастролируют «Хор Турецкого», Витас и «Ума Турман». Помещения Общественно-политического центра арендует университет. Экспозиция музея толком не менялась со времен открытия в 1970 году, состоит главным образом из фоторепродукций, ксерокопий и повторов-симулякров вроде пальто вождя, хранящегося в Москве. Хронологически она обрывается отчего-то победой в Великой Отечественной войне, оказываясь тем самым и не исключительно ленинской, и не цельной летописью жизнедеятельности Страны Советов. При этом тут бережно сохранен пафосный стиль брежневских времен -- мраморные стены с позолотой, кумачовые стяги, гербы союзных республик, «музей подарков» с кувшинами, коврами и инкрустированным бивнем мамонта. Надо ли говорить, что с посетителями тут не густо, особенно в зимнее время, когда по Волге не курсируют теплоходы с иностранными туристами, охочими до экзотики? А мемориал находится на областном, а не федеральном балансе, требуя от местных властей слишком серьезных инвестиций. Оттого управление по делам культуры и искусства Ульяновской области и затеяло семинар, надеясь методом коллективного мозгового штурма силами гостей из Москвы, Нижнего Новгорода и своих культуртрегеров разобраться, что же делать с ненужным и дорогим советским наследством.

Первым делом выяснилось, что закрыть мемориал, передать его под экспозицию краеведческого музея или сдать в аренду бизнес-структурам (это все реальные варианты) будет прямым расточительством. В стране, оказывается, практически не осталось музеев Ленина. Они или закрыты (как в той же Москве), или сменили профиль, став краеведческими, политехническими или просто выставочными залами (как, например, в Самаре или Красноярске), или начали цинично и нещадно эксплуатировать «этнографический» ресурс (в знаменитом Шушенском, которое еще изначально замышлялось как реконструкция сибирского села конца XIX века, теперь почти полностью освободились от темы ленинской ссылки, зато катают на лошадках, угощают пирогами с черемухой, учат бондарному или текстильному делу). Считать ли это восстановлением политической справедливости, ниспровержением кровавого тирана или растерянностью перед собственной историей и нежеланием разбираться с неудобным прошлым? Заменить скульптуру вождя с кепкой в руке на чучело утки или мамонта -- дело нехитрое. Но всякое «вытеснение», говоря языком психоанализа, приводит к ужасным травмам. Lenin Verdrangung, перемещение былого кумира в пространства бессознательного -- синдром нынешнего российского общества в целом и музейного сообщества в частности. Потому-то скромный семинар с двумя десятками участников где-то в провинциальном Ульяновске представляется событием государственной значимости, достойным газетного поминания, а задача реорганизации Ленинского мемориала -- уникальным шансом, который история предоставила его скромным сотрудникам.

Между прочим, неслучайно I Московская биеннале современного искусства, проходившая прошлой зимой, центровой своей площадкой выбрала закрытый Музей Ленина у Красной площади. А те актуальные художники, которым я успел рассказать о путешествии в Ульяновск, немедленно вызвались участвовать в работе по реформированию мемориала (вот интересно, а пригласят ли их туда?). Коммунистическая утопия, пережив этап своего эйфорического и бездумного отторжения в эпоху перестройки, сегодня лишь начинает осмысляться как исторический феномен, а ее «дурное» реноме лишь придает большей привлекательности этим когнитивным процедурам в глазах свободолюбивых представителей современной культуры, охочих до «запретных плодов». Так что у мемориала в Ульяновске есть все шансы объединить вокруг себя лучшие интеллектуальные силы, коли найдется на то революционная смелость.

Пока же приглашенные эксперты предложили объявить конкурс кураторских проектов по смене экспозиции мемориала (инициатива новаторская для отечественных музеев!) и открыть при нем «Галерею советского мира» -- место, где ужились бы архив идеологий (газеты, фотографии, плакаты, официальная кинохроника) и приватный мир homo soveticus (лыжи, чашки, башмаки, футбольные мячи, фарфоровые пионеры -- все, что еще можно найти и сохранить). Музейщики честно записывали, чесали в затылке и глядели немигающими взорами, полными отчаяния -- ужасно не хочется что-то делать, а вот поди ж ты, начальство заставляет!

Боюсь, схожей была бы реакция и у других представителей музейной ленинианы. Но пока все началось в Ульяновске. Только бы тут и не закончилось, да еще и ничем!