На первый взгляд на правом фланге российской партийности царит порядок и гармония. Отец приватизации железной рукой бизнесмена российской закваски распустил все многочисленные правые партии, подавил или вытеснил оппозицию и на хорошо перепаханном поле создал «Союз правых сил». Казалось бы, у СПС есть все, чтобы вольготно и единолично расположиться на всем правом фланге. Больше никого, кроме правозащитных маргиналов, вблизи нет, имеется хорошая организационная и финансовая основа, своя фракция в Госдуме, популярные электронные и печатные СМИ.

Но это только видимость благоденствия. Фундаментальные проблемы правого фланга множатся и уже начинают выплескиваться на поверхность. Попытки реинкарнации новгородским губернатором Михаилом Прусаком навсегда, казалось бы, канувшей в Лету травкинской Демпартии России совсем не случайны и имеют под собой серьезные основания.

Начнем с основы -- экономической программы СПС. В ней много проникновенных слов об экономическом либерализме, свободной конкуренции и движении в мировое экономическое сообщество. Вот только экономическая практика неформального лидера СПС как руководителя крупнейшей в стране естественной монополии -- РАО ЕС России -- каждодневно вступает в противоречие с этими замечательными принципами. И зазор между словами и действиями СПС в экономической сфере, в том числе и его парламентской фракции, становится все заметнее. Кроме того, партия, претендующая на то, чтобы выражать интересы целого класса крупных собственников, должна опираться на многих из них, а не на одного, пусть самого яркого и авторитетного. Но это не самая главная и не самая непоправимая проблема СПС, которая может помешать ему занять весь правый фланг.

Значительно больше проблем у СПС с тем, что выражается словами «патриотизм», «государственничество». Генетически СПС ведет свою историю от «Демократической России» конца 80-х годов, объединявшей всех, кто выступал за максимальное ослабление и разрушение коммунистического государства. Эта задача была выполнена, по всей логике правые давно уже должны были бы способствовать максимальному укреплению государства нынешнего, превращаться из правых радикалов в правых консерваторов. Но не тут-то было. Как известно, кадры решают все. Поведение наших правых во времена первой чеченской войны еще не выветрилось из памяти народной. В начале второй чеченской кампании СПС все же с огромным скрипом поддержал действия Путина. Но сколько волка ни корми... Вот уж Борис Немцов долго крепился, но душа не выдержала, вспомнила о собранном им миллионе подписей против войны в Чечне в 1995 г. И снова Немцов повел речь о переговорах с Масхадовым без всяких предварительных условий. Какой уж тут консерватизм и патриотизм.

Так что ниша для мощного правоконсервативного движения государственников есть, и довольно значительная. Основателем же этого политического течения в России был, несомненно, Николай Травкин и созданная им Демократическая партия России. Казалось бы, все карты в руки. Новгородского губернатора Михаила Прусака избрать на царство в ДПР -- и полный вперед. Но тут возникают сильные сомнения в реальной эффективности подобного простого решения.

Сложившиеся партии, как и немолодые люди, неотделимы от своей биографии. Они рады бы начать с понедельника совсем новую жизнь, но тут же кто-то вспомнит, что делали они в старой жизни на прошлой неделе. А после ухода Травкина ДПР имела долгую, тяжелую и совсем не славную историю.

Возглавившие партию после Травкина Сергей Глазьев и Станислав Говорухин резко потянули ее влево, навстречу КПРФ. Растеряв по дороге экономический либерализм и, соответственно, всех его сторонников, в 1995 г. ДПР ушла на обочину политической жизни. Ее положение усугубилось после 1996 г.: долго выбирая, кого поддержать на выборах президента -- Зюганова или Лебедя (сторонники Ельцина «за раскольническую деятельность» были исключены из партии), ДПР выбрала Лебедя, поучаствовала в подготовке хасавюртовских соглашений и тем самым безвозвратно потеряла право называться государственнической организацией. После этой череды бездарных политических телодвижений Глазьев и Говорухин, сделав все, что могли, покинули партию. Подавляющее большинство рядовых членов разбежалось, а ДПР превратилась в одну из сотен маргинальных организаций, существующих только в документах Минюста. Последние годы что-то в ДПР происходило, трижды менялись председатели, кого-то опять исключали, но эта богатая внутренняя жизнь уже не интересовала даже профессиональных политологов.

Превратить то, что осталось сейчас от некогда славной ДПР, в реальную политическую силу примерно так же трудно, как заставить остов старого «Мерседеса» с автомобильного кладбища снова двигаться по дороге и вызывать восхищение окружающих. Самое неприятное, что возможная неудача этого проекта может надолго застопорить давно назревшее обустройство правой части политического спектра России.