На конференции «Объединенного гражданского фронта» в Московском доме туриста (символичное место, где же еще сейчас встречаться самым радикальным оппозиционерам?) руководитель ОГФ, 13-й чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров вновь озвучил идею создания внеидеологической широкой оппозиционной коалиции. Ее смысл -- выдвижение максимально боеспособного единого кандидата в президенты на выборах 2008 года. Кандидата "против них".

Именно таким способом развивались события на Украине. Как и следовало ожидать, там вскоре после победы на выборах право-левая коалиция с треском распалась. Но главной своей цели -- мирного демонтажа правящего режима демократическим путем -- достигла, а ее лидер практически при любом раскладе сил в парламенте останется президентом по крайней мере на один срок.

Но в России ситуация совершенно иная. Во-первых, уходящий по Конституции России в 2008 году президент Путин несоизмеримо популярнее в народе уходившего по конституции Украины в 2004 году президента Кучмы. То есть украинская право-левая коалиция сражалась с преемником непопулярного президента, тогда как российская, если она вдруг чудесным образом появится, будет бороться с преемником практически народного героя. Во-вторых, окружение Кучмы было гораздо более однородным и сплоченным, чем окружение Путина, поэтому и выбирать преемника на Украине было гораздо легче, чем это будет в России. В-третьих, в России нет четкого политического разделения по географическому признаку, какое есть на Украине: в принципе невозможно себе представить, чтобы антипутинскую коалицию дружно поддержал, например, запад России, а за его преемника поголовно проголосовал бы восток.

Но кроме всех вышеперечисленных отличий есть еще принципиальный вопрос: что такое преемственность курса в России и что такое его изменение? Применительно к сегодняшней России, строго говоря, преемственность курса невозможна. Потому что нет самого курса. Возможно лишь сохранение определенной собственности в руках определенных лиц, этой собственностью в течение второго срока правления нынешнего президента завладевших. То есть "правильный" преемник будет всего лишь охранителем. Можно, конечно, теоретически считать преемственностью курса распространение отказа от прямых выборов руководителей на уровень муниципалитетов. Или окончательную национализацию в пользу конкретных госчиновников еще нескольких крупных частных банков, нефтяных и металлургических компаний. Но вряд ли сами такие действия стоит считать политическим курсом.

Тогда возникает следующий вопрос: каким образом в стране может произойти смена курса? Как ни странно, наиболее реальный вариант -- никакая не оранжевая или серобуромалиновая революция, а банальная борьба за власть внутри путинского окружения. Нелегитимный передел собственности вынуждает ее нынешних владельцев заниматься сохранением статус-кво. К тому же велико искушение приумножить активы. Сделать это можно только уже испытанным способом -- за счет концентрации реальной власти в стране. Вот из такой теневой, закулисной экономической и политической конкуренции остающихся без «хозяина» провластных группировок и могут произрасти некие существенные изменения в стране.

Однако все вышеизложенное не отменяет плюсов создания максимально широкой оппозиционной коалиции. Реальных партий в стране все равно нет. Превращение президентских выборов в карикатуру, если с преемником Путина будут сражаться персонажи типа Малышкина, в любом случае не способствует преодолению Россией авторитарной трясины. Опять же на Украине, при всех потрясениях последних двух лет, теперь есть реальная политическая конкуренция и противоборствующие политические силы вынуждены договариваться между собой. Отчего возможности одной группировки узурпировать реальную власть существенно уменьшаются. А это, как показывает опыт большинства постсоветских режимов, где руководители изо всех сил пытаются стать пожизненными, очень важное достижение.