Допинговое дело российской биатлонистки Ольги Пылевой приобрело новый оборот и стало обрастать более чем скандальными подробностями. Выяснилось, что допинг-проба Пылевой, взятая еще в январе, то есть накануне Олимпиады, дала положительный результат. Почему же тогда спортсменку допустили до олимпийского старта? Напомним, что на Играх в Турине россиянка за употребление запрещенного препарата карфедон была дисквалифицирована на два года, лишена серебряной медали Турина-2006 в индивидуальной гонке и олимпийской аккредитации.

Пылева с самого начала не отрицала, что употребляла препарат фенотропил. Это лекарство было рекомендовано спортсменке ее личным врачом Ниной Виноградовой для улучшения кровообращения в ногах. В середине января на этапе Кубка мира в Рупольдинге спортсменка повредила лодыжку, и, несмотря на проведенное лечение, нога по-прежнему отекала, что являлось существенной помехой в олимпийских стартах. Врач сборной не знала, что производимый в России фенотропил является аналогом запрещенного Всемирным антидопинговым агентством (ВАДА) карфедона. В списке запрещенных препаратов ВАДА название «фенотпропил» отсутствует, зато там фигурирует «карфедон». После скандала с Пылевой представители российской антидопинговой службы стали настаивать на том, чтобы в запретительный список ВАДА добавили и фенотропил.

По словам Пылевой, в аннотации к лекарству было сказано, что спортсменам принимать лекарство рекомендовано не более двух дней, что она и сделала. Самое удивительное, что во время предолимпийского тестирования 25 и 30 января спортсменка проходила допинг-контроль за пределами России. Почему ее результаты не были преданы тогда огласке? Этот вопрос еще в Турине Пылева адресовала эмиссарам ВАДА и представителям Международного союза биатлонистов (ИБУ).

То, что последовало затем, напоминает настоящий детектив. На днях источник, близкий к президенту ИБУ Андерсу Бессебергу, сообщил агентству спортивной информации «Весь спорт» сенсационные сведения. Оказывается, еще до начала Игр на одном из заседаний ИБУ глава этой организации сказал, что в одной из допинговых лабораторий проба кого-то из биатлонистов (или биатлонисток) дала положительный результат, но потом куда-то потерялась. Сегодня нет сомнений, что это были пробы Пылевой. В прессу просочились сведения, что пробы россиянки были украдены, поскольку сейф, где они хранились, якобы был взломан. Однако глава ИБУ эти факты категорически отверг.

Тем не менее напрашивается следующий вывод: кому-то было выгодно, чтобы допинговый скандал с россиянкой разгорелся не до Олимпиады -- тогда бы он не получил такого резонанса, а во время Игр. Похоже, преследовалась цель не только нанести удар по нашей сборной, но и ослабить ее в спортивном отношении. Действительно, внезапная потеря Пылевой в Турине привела к тому, что Россия не смогла выставить четвертую участницу в спринте, получила ослабленную эстафетную команду, и скорее всего мы еще недосчитаемся одной лицензии в масс-старте.

Начальник отдела антидопингового обеспечения «Росспорта» Николай Дурманов так прокомментировал новые подробности в деле Пылевой: «Если информация о «потере» положительной пробы на карфедон соответствует действительности, мы потребуем тщательного разбирательства. Важно понять: стоит за этой ошибкой простая халатность работников лаборатории или злой умысел».

В настоящее время ИБУ готовит официальный комментарий. «Вокруг этой ситуации последние два дня накопилось множество слухов, -- сказал Андерс Бессеберг агентству «Весь спорт». -- Причем мне приписывают какие-то слова, утверждения, о которых я вообще не имею понятия».

А между тем Пылева уже вернулась домой. Как сообщает РИА Новости, недавнюю участницу зимних Олимпийских игр в Турине в аэропорту встречали только самые близкие ее родственники и знакомые.