Чемпионка мира-2005 в спринтерском многоборье Светлана Журова на ледовой дорожке туринского овала доказала, что ее январский успех не был случайностью. Олимпийское «золото», завоеванное по сумме двух забегов на дистанции 500 метров, стало вершиной долгой карьеры спортсменки. А ведь еще совсем недавно питерскую конькобежку признавали бесперспективной и буквально выгоняли из сборной. Впрочем, Светлана ЖУРОВА в разговоре с корреспондентом «Времени новостей» сказала, что не собирается помнить обид.

-- Эту медаль я отдаю своим болельщикам, всей России! Знаю, что очень многие переживали за меня, и поэтому большое им спасибо! Когда выходила на старт, тренеры сказали мне, что если буду думать не о себе, а о России (это, поверьте, не простые слова), то обязательно выиграю. И я на самом деле до последнего шага думала, что сражаюсь за эту награду для страны, потому что для себя медаль выиграла на чемпионате мира в голландском Херенвене.

-- Помните, как в 2002 году в Солт-Лейк-Сити вы плакали после своего шестого места, и никого из журналистов в микст-зоне не было? Наверное, тогда и предположить не могли, что в Турине, на вашей четвертой Олимпиаде будет такой триумф, вы окажетесь в центре внимания?

-- По-моему, триумф был уже после чемпионата мира. У меня такое ощущение, что на Олимпиаду из россиян поехала я одна, потому что вся Россия буквально стояла на ушах от счастья. И если бы я не выиграла, то было бы ужасно стыдно.

-- После финиша во втором забеге вы в отчаянии схватились за голову. Почему сразу не обрадовались победе?

-- Я же уступила в заключительной попытке двукратной чемпионке мира китаянке Ван Маньли. Когда на табло высветился второй результат, мне показалось, что я проиграла по сумме двух забегов. Подумала: это судьба. Я же не знала, с каким временем пробежали соперницы, специально не слушала, какие секунды объявляет информатор в зале. Голландцы с трибун кричат: «Света, ты первая!» А я не верю, глотаю слезы...

-- Кто разрыдался, так это Ван Маньли. Целый час, наверное, она не могла успокоиться. Какие чувства вы испытывали по отношению к сопернице?

-- Мне ее очень жалко, ведь второе место самое обидное: вроде бы победа так близка, но ускользает. Тем более что по результатам первого забега китаянка проигрывала мне всего 0,08 сек. Я даже обняла китаянку, чтобы хоть как-то успокоить. Но, конечно, это слабое утешение. Представляю, как у нее на душе кошки скребут. Она сильная спортсменка. Сколько раз я бежала с ней в паре в этом сезоне, и всегда азиатка выигрывала.

-- То, что в первой попытке вам должна была противостоять немка Дженни Вольф, лидер Кубка мира на этой дистанции, насторожило вас?

-- Нет. Все изначально складывалось в мою пользу. Когда утром посмотрела стартовый протокол и увидела, что мой номер -- 77, то, честно говоря, подпрыгнула от радости. Потому что это мое самое счастливое число! Всегда, если есть возможность выбора, то выступаю под этим номером. И даже не поверила, что такое может быть именно на Олимпийских играх. Как провидение! И когда увидела Вольф в паре, у которой, несмотря на лидерство в Кубке мира, далеко не самые лучшие по времени результаты в сезоне, я была просто удивлена такому стечению обстоятельств.

-- Чувствовалось, что вы необычайно уверены в своих силах. Что окрыляло вас?

-- Я выходила на старт с мыслью о Боге, о России, о своем муже, ребенке и еще бабушках и дедушках, которые умерли, но мечтали, чтобы я стала олимпийской чемпионкой. И они долгие годы жили только этой мыслью.

-- Как вообще удалось так успешно, но без особого фанатизма пройти весь сезон, который начинался довольно скромно?

-- Мы с моим тренером Владимиром Филипповым так спланировали сезон, чтобы выйти на пик формы в январе-феврале, поэтому я не опускала руки, когда на этапах Кубка мира занимала «надцатые» места. И продолжала тренироваться, верила, что все впереди. Филиппов говорил, что в 34 года можно изменить технику. Я сначала сомневалась, но потом поняла: это правда. Уже на недавних соревнованиях в Инцеле мы кое-что поменяли, и это, считаю, принесло хорошие результаты -- и в Херенвене, и в Турине.

-- Что хотели бы сказать тем людям, которые в прошлом, неудачном для вас сезоне поставили на Журовой крест?

-- Я их прощаю!

-- То есть нет желания сводить счеты?

-- Нет! Перед тем как сюда поехала, я была на исповеди. Меня тяготило то, что я этих людей в душе не прощала все равно. А теперь могу простить полностью.

-- Часто ходите в церковь?

-- Хожу, да. Могу назвать себя религиозным человеком. Не сверхрелигиозным, но, наверное, после Олимпиады стану таковым, потому что никогда высшие силы мне так не помогали, как сейчас.

-- Год назад вы и сами мучительно думали о том, продолжать ли выступления. Как сумели побороть то настроение?

-- Мне помогли наш министр спорта Вячеслав Фетисов, легендарная конькобежка Лидия Скобликова и еще несколько очень хороших людей, например наш губернатор Валентина Матвиенко. Чувствовала их поддержку. И осталась в большом спорте, хотя действительно была на грани ухода.

-- Правда, что именно вы должны были нести наше знамя на церемонии открытия Игр, но передали его своему коллеге Дмитрию Дорофееву? Или было давление со стороны руководства?

-- Не было давления. Просто я так понимаю, у нас считается, что женщины очень слабые и не могут нести флаг.

-- Только золотые медали выигрывать могут?

-- Да! И это здорово! А за Димку я безумно рада. Даже не потому, что он как знаменосец оправдал доверие и выиграл «серебро» на 500-метровке. Просто мы тренируемся у одного наставника, и я знаю, с каким трудом далась ему эта награда. В прошлом сезоне Дорофеева одолели травмы. Его, как и меня, не хотели брать на чемпионаты мира, собирались отчислить из сборной. Мы держались вместе, как два изгоя. И когда он завоевал серебряную медаль, это меня, безусловно, вдохновило. Кстати, за Дорофеева очень болел и мой двухлетний сынишка Ярослав. Когда я позвонила ему после соревнований мужчин, он радостно сообщил: «Дима второй!»

-- Вы с семьей постоянно созваниваетесь?

-- Нет, и тот звонок, признаться, сделала «нелегально»: за три дня до Олимпиады. Филиппов отобрал у меня все телефоны, чтобы потом у него не было повода сказать, что переговоры с семьей помешали мне сосредоточиться на выступлениях.

-- После родов вы одиннадцать месяцев не выступали. Что заставило вас вернуться на дорожку?

-- Когда Ярослав немножко подрос, мы с мужем, бывшим теннисистом Артемием Черненко долго решали, как поступить. Наконец я произнесла: «Это наш бизнес, я должна продолжать». И уехала на сборы. Когда вернулась, сынишка уже первые шаги сделал. Я была в шоке -- такой момент пропустила. Но пыталась убедить себя, что в конце концов я ради сына стараюсь, принесу ему медаль, и он будет гордиться мамой.

-- Итак, олимпийское «золото» завоевано. Что дальше?

-- Ну, Олимпиада пока не закончилась. У меня впереди дистанция 1000 м. Надеюсь, что будет еще одна медаль. А потом, конечно, отдыхать! В следующем сезоне, возможно, продолжу выступать, но точно обещать не могу. Должна посоветоваться с мужем и сыном. И если они дадут добро, наверное, останусь еще на год.

-- Светлана, как вы считаете, ваши золотые медали на чемпионате мира и Олимпийских играх изменят отношение к скоростному бегу на коньках в России?

-- А как же! Для этого и бегала так быстро. Вот в стране двенадцать лет не было искусственной дорожки, мы тренировались за рубежом, вели кочевой образ жизни. Как только построили катки в Москве и Челябинске, результаты, как видите, не заставили себя долго ждать. Попрошу Путина, чтобы и в Питере каток построил.