О результатах совещания у полномочного представителя президента в Южном федеральном округе Дмитрия Козака, которое состоялось в конце прошлой недели с участием президентов Ингушетии и Северной Осетии Мурата Зязикова и Таймураза Мамсурова, почти ничего не сообщалось. Известно лишь, что оно было посвящено проблеме урегулирования отношений между двумя республиками и окончательному преодолению последствий осетино-ингушского конфликта 1992 года. Напомним, президент России Владимир Путин потребовал завершить ликвидацию этих последствий до конца 2006 года.

С точки зрения федерального центра, «окончательное урегулирование» должно выглядеть как возвращение примерно 10 тыс. этнических ингушей на территорию Северной Осетии, которую они вынуждены были покинуть в результате конфликта. Однако за десять месяцев до dead-line, объявленного главой государства, ситуация в зоне осетино-ингушской административной границы продолжает оставаться нестабильной. Более того, видимые успехи властей в деле «переселения народов», кажется, способны усугубить противоречия.

Примерно неделю назад, то есть еще до совещания в Ростове, федеральные миграционные власти приступили к ликвидации городка беженцев Майское -- скопища ветхих времянок, поставленных под линией высоковольтных передач на окраине одноименного населенного пункта. И поселок, и лагерь беженцев формально находятся на территории Северной Осетии, но фактически относятся к Ингушетии, поскольку пограничный пост, отделяющий одну республику от другой, расположен перед поселком. Лагерь в Майском, в котором живет свыше 1000 человек, является наиболее зримым «последствием» конфликта, подобно палаточным лагерям беженцев из Чечни, ликвидированным властями в первую очередь.

В Майском проживают главным образом те люди, возвращение которых в Осетию проблематично -- либо потому, что они не в состоянии подтвердить факт своего проживания там до 1992 года, либо из-за того, что их старые подворья находятся в селах, где возвращение ингушей считается небезопасным. В таких случаях переселенцам, как правило, предлагаются альтернативные земельные участки, но большинство из них предпочитает оставаться во времянках, рассчитывая все-таки вернуться именно к себе домой. Осетинская сторона считает таких жителей Майского идейными противниками урегулирования конфликта, которых часть ингушской элиты использует в качестве аргумента, продолжая выдвигать территориальные претензии на Пригородный район Северной Осетии.

На прошлой неделе миграционные власти сняли несколько вагончиков в Майском и переставили их на новое место, отведенное «возвращенцам» под строительство. Место это называется поселок Новый и расположено в непосредственной близости от Майского, также рядом с осетино-ингушской границей, формально на территории Осетии. Глава администрации поселка Майское Микаил Тимурзиев сообщил журналистам, что в Новом смогут жить 180 семей, каждая из которых получит по десять соток земли. По данным коменданта лагеря беженцев Майское Магомеда Цурова, сейчас на новое место перемещены примерно 25 семей. «Люди не хотели переезжать, говорили: дайте хоть до марта здесь остаться, там же холодно, там ни газа, ни света, ни тепла, -- говорит г-н Цуров. -- Они подходили ко мне, предупреждали остальных, чтобы не соглашались на переезд ни в коем случае». Переселенные граждане утверждают, что Новый не газифицирован, а в ответ на вопрос о перспективе газификации представители власти неизменно отвечают предложением позаботиться об этом самостоятельно.

Лагерь беженцев в Майском по плану урегулирования должен быть окончательно свернут к 1 апреля 2006 года, но среди жителей ходят упорные слухи, что вагончики могут снять и раньше -- до 1 марта. Представители миграционных властей считают, что формального расселения жителей лагеря на осетинской территории будет вполне достаточно для решения вопроса, но сами переселенцы с ними не согласны. «Почему мне нельзя вернуться на свое подворье, а эмигранту из Южной Осетии, который приехал и живет в моем доме, можно? -- спрашивает Магомед Цуров. -- Я имею право жить в своем доме на своей родине. Приезжали четверо русских, говорят, что из Федеральной миграционной службы. Один сказал: «Родина -- понятие широкое. Моя родина от Бреста до Дальнего Востока». Я ему говорю: у тебя -- может быть. Ты выйдешь отсюда, и на всем пути у тебя никто даже паспорт не спросит. А я выйду -- и не пройду через эти фильтры».

Беженцы из зоны грузино-югоосетинского конфликта и внутренних районов Грузии действительно занимают часть домов и квартир, до 1992 года принадлежавших ингушам. Не исключено, что в случае эскалации напряженности в Южной Осетии число таких беженцев возрастет. Между тем министр по делам национальностей Ингушетии Магомед Мархиев пообещал, что эти площади будут освобождаться с помощью милиции, причем это заявление прозвучало на следующий день после совещания у полпреда. Беженцы в Майском полны энтузиазма в связи с этим заявлением министра. «Видели, как в Израиле выселяют? Так же будет и здесь», -- говорит Магомед Цуров, подразумевая, видимо, выселение осетин. Однако пока выселение затрагивает в основном сам лагерь в Майском. Очевидно, что ни переселение ингушей в новые временные жилища, ни «милицейское» выселение осетин из занятых ими квартир отнюдь не способствует восстановлению межэтнического мира.