Все началось со скандала. "С ветеранов Великой Отечественной дерут деньги за вынос боевых знамен, под которыми они воевали". Об этом сообщили некоторые средства массовой информации, что было, естественно, воспринято как кощунство и глумление над фронтовиками. «Мы за это знамя уже заплатили кровью», -- с дрожью в голосе говорил с телеэкрана ветеран 2-й гвардейской танковой армии полковник в отставке Виталий Феллер. Собственно, Виталий Владимирович и был источником информации для журналистов. А «обозлило» его и других бывших танкистов то, что 9 Мая и в День танкиста, 11 сентября прошлого года, в Центральном музее Вооруженных сил (ЦМВС) ветеранам не выдали их знамен. В один из московских парков на традиционную встречу пришли «большие люди» от власти и генералитета, сами ветераны, подтянулся оркестр, а знамен не было. Последние тридцать лет красные с золотом букв полотнища неизменно были, а тут вдруг нет.

Уже то обстоятельство, что ежегодно три десятилетия подряд музей знамена исправно выдавал, а один год не выдал, казалось недоразумением. Именно недоразумение и произошло. Порядок выдачи боевых знамен изложен в инструкции Министерства культуры по учету и хранению музейных ценностей, в уставе музея. Поскольку ветеранская организация не является юридическим лицом, знамя она получает через военный комиссариат, воинскую часть либо военную комендатуру. Эти воинские формирования подписывают с музеем договор, беря тем самым ответственность за реликвии на себя. От военных в музей прибывает почетный караул, а от ветеранской организации -- представитель с доверенностью. Так было всегда. А в этот раз схема дала сбой.

Выяснение обстоятельств инцидента происходило в присутствии обозревателя «Времени новостей». Начальник музея полковник запаса Александр Никонов демонстрировал многочисленные документы, по которым однозначно выходило, что три боевых знамени и 9 мая, и 11 сентября были выданы, а затем возвращены. Виталий Феллер утверждает, что ветераны реликвий не видели. На аргументы и контраргументы сторон накладывались чисто организационные неувязки: должен был прибыть один представитель ветеранов, а прибыл другой, да и того никто из музейных работников не видел; доверенность была на одного начальника караула, а на деле заявился опять же другой, вместо подполковника -- прапорщик; было гарантийное письмо или не было...

Наконец фронтовик Феллер, человек, как видно, добродушный, махнул рукой: «Вопрос выеденного яйца не стоит, давайте все забудем. 30 лет давали нам знамена, три-четыре раза в год берем, никаких конфликтов не было, душа в душу жили, а тут кто-то влез -- и все кувырком пошло». Зачем же тогда Виталий Владимирович на ТВ и в газету обращался? Как сам говорит, позвонил он «в отдел знамен музея, там ответили: знамена вам намечены, но вы должны заплатить». Ошарашенный ветеран бросился с жалобой в Главное управление воспитательной работы Вооруженных сил. Его успокоили и выдали 1,5 тыс. руб., которые он и внес в кассу музея. И это единственный случай, когда ветеран платил сам. Но ни разу за все упомянутые 30 лет ни одни фронтовик не платил за боевые знамена своих денег.

В 2005 году Центральный музей вооруженных сил выдавал знамена 367 раз (всего 820 знамен, из которых 172 -- на парад). Около 800 полотнищ высылали по почте в регионы на адреса военкоматов. За плату реликвии выдавались только 92 раза. Платили за их, если так можно выразиться, прокат Дворец культуры «Красный Октябрь», Лианозовский механический завод, «Мосводоканал», ЦПКО им. Горького, творческое объединение «ВИП-концерт», научно-просветительский центр «Холокост», Комитет межрегиональных связей и национальной политики г. Москвы, департамент образования столицы, ЦБ России, ВВЦ, управы, префектуры, муниципалитеты, фонды, федеральные агентства, различные ООО и ОАО -- всего 75 пунктов. Нелогично Министерству обороны, содержащему музей, еще и нести расходы по использованию знамен другими организациями, хотя и в патриотических целях. На это государство по федеральной программе патриотического воспитания выделяет деньги органам власти. А тот же Парк культуры на мероприятиях со знаменами зарабатывает.

Естественный вопрос: за что вообще платить? Все просто: знамена после их проноса на торжествах необходимо реставрировать. Некоторые из полотнищ возвращаются с грязью, пятнами, иногда просто рваные. Во время парада, бывает, идет дождь с ветром, ткань сечется. Сотрудник музея Елена Анисимова, надев, как положено, нитяные перчатки, показывает знамя 184-го отдельного радиорелейного дивизиона. Ткань посечена, возле звезды порыв, есть просто отверстия. Не лучше выглядит после парада знамя 294-й Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого стрелковой Черкасской дивизии.

Одно и то же знамя берут иногда по пять-семь раз в год. И каждый раз полотнище нужно расконсервировать, погладить, прибить к древку, закрепить на него навершие. После возвращения снять с древка, просушить, прогладить, иногда произвести биообработку паром или дымом. Однажды вредные микроорганизмы выводили специалисты из Академии химзащиты. Сказали, что «зараженные» знамена нельзя помещать в хранилище -- болезнь перекинется на другие предметы. В случае необходимости знамена реставрируют. В Центральном музее Вооруженных сил единственный реставратор -- женщина 83 лет. На стороне же возвращение к жизни не очень потрепанных знамен обходится в 15--20 тыс. руб., а восстановление некоторых экземпляров специалисты ГосНИИ реставрации оценили в 150 тыс. руб. за каждый.

У музея такой статьи расходов нет. И из личного кармана не выложишь -- зарплата научного сотрудника музея 5 тыс. руб., начальника -- 8,5 тыс. Средства на реставрацию музейных коллекций и на оборудование хранилищ последние 15 лет вообще не выделялись. Печально известный закон ФЗ-122, заменивший натуральные льготы денежными выплатами, поставил учреждения культуры в еще более сложное положение. Музейщики вынуждены сами себя содержать: входная плата (кроме ветеранов и льготников) в музей, платные экскурсии, выставки в регионах. Плата за знамя стала знамением времени. За вынос полотнища музей берет 800 руб., если на открытом воздухе -- 1000. За год на всем этом заработали 181 тыс. руб. -- хватит разве что на полноценную реставрацию одного знамени.

В знаменном фонде ЦМВС, самом крупном в мире, хранится более 28 тыс. полотнищ, а всего в нем свыше 50 тыс. единиц хранения -- с учетом исторических справок, грамот, регалий. Здесь хранятся знамена времен Гражданской войны, шефские, переходящие, подарочные знамена Красной и Советской армий, Русской императорской армии, белогвардейских частей, трофейные и памятные знамена, штурмовые флаги. Большую часть коллекции занимают боевые знамена расформированных частей. Около тысячи полотнищ -- в плачевном состоянии. Обозревателю "Времени новостей" показали боевое знамя 129-го стрелкового полка -- на нем 133 пулевых отверстия. Такие выдаче не подлежат. «Если бы Знамя Победы, в 1945 году водруженное над Рейхстагом, выдавали на мероприятия ветеранов в подлиннике, его бы уже просто не было, молодое поколение его не увидело бы», -- говорит Александр Никонов. Десять штандартов сводных полков он просто не выдал, не побоявшись лишиться должности. Примерно 300 знамен могут быть приведены в божеский вид силами работников музея, а вот для реставрации еще 700 знамен, по расчетам ГосНИИ реставрации, потребуется не менее 7 млн рублей.

Уже более десяти лет музей занимается изготовлением муляжей. Копия гвардейского знамени стоит около 20 тыс. руб., обычного знамени образца 1942 года -- 10 тыс. Всего нужно не менее 3 млн руб. Но 43-й Центральный экспериментальный производственный комбинат изготавливает только полотнища, а чтобы продублировать, например, пулевые отверстия, все равно придется обращаться к реставраторам. Это опять деньги. Для проведения ежегодного парада 9 мая надо примерно 250 муляжей, сделаны пока 143 копии. А ветераны требуют только подлинники. Понять их можно. Но давайте обратимся к исторической практике. Из Эрмитажа, например, утверждает Александр Никонов, не было выдано ни разу ни одно из нескольких тысяч знамен частей Русской и Красной армий. Да и из других менее значимых музеев тоже. Боевое знамя, за которое люди гибли и кровь проливали, наверное, не дешевле, например, «Данаи» Тициана. Но «Данаю» на вынос никто не даст.

Если уж за что и упрекать полковника запаса и сына фронтовика Никонова, так за нарушение закона о музейном фонде. После того как знамя поступает в музей, оно становится военно-исторической реликвией, памятником, национальным достоянием. С момента передачи знамена уже не являются собственностью Минобороны. Только за Генштабом остается право изъять знамена из фонда для вручения их по преемственности. То есть если будет создана новая часть с тем же номером и наименованием. Такие случаи редки. Сегодня вся имеющаяся музейная коллекция ЦМВС Федеральным агентством по культуре и кинематографии передана Министерству обороны лишь в оперативное управление. Причем строго-настрого приказано -- коллекцию использовать только по прямому назначению, то есть в качестве музейных экспонатов. Начальник музея этот приказ регулярно нарушает -- ради ветеранов.

Люди по-разному отнеслись к «утке» про вытягивание денег за знамена с фронтовиков. Возмущенный депутат Госдумы Геннадий Селезнев с телеэкрана посоветовал «посыпать знамена махоркой» для сохранности. Клуб военачальников, напротив, предложил заплатить за реставрацию знамен. Федеральное агентство по культуре и кинематографии приняло решение выделить около 4 млн руб. Из этих денег начальник ЦМВС обещал накрыть ветеранам 2-й танковой армии стол. А фронтовик Феллер просит выдавать знамена по-прежнему в подлиннике -- хотя бы до тех пор, пока живы ветераны.