Новый спектакль Театра.doc называется «Шестьпьес» и действительно строится на материале «целых» шести пьес, но самая большая из них величиной в полторы страницы. А самая маленькая -- размером с небольшой абзац, который составляет авторская ремарка (сценического текста и вовсе ровно два слова). В роли драматургов выступили два известных литератора. Станислав Львовский -- поэт, прозаик, переводчик, и Линор Горалик -- писатель и поэт, автор глянцевых журналов и Рунета. Горалик принадлежит сентенция «Хорошо быть женщиной», которую у нас, так уж исторически сложилось, произнесет далеко не каждая. Вот и героини Горалик сделали хорошую карьеру, но оказались не слишком удачливыми в личной жизни. Заурядные женские проблемы на фоне профессиональной состоятельности выглядят как бы более существенными.

Горалик и Львовский знамениты в виртуальном «Живом журнале» как модераторы популярного интернет-сообщества overheardmsk, что можно перевести как «слухи Москвы». Здесь выкладываются подслушанные на улицах разговоры, обычно уморительно смешные. «Шестьпьес» близки этой затее -- и в них звучат живые голоса большого города. Только забавного в них мало. Темой спектакля стало одиночество человека в перенаселенном мегаполисе без конкретных географических координат.

Шесть ситуаций, в которые попадают герои спектакля, привычны и узнаваемы. Но, несмотря на эту их обыденность, еще никто не научился снижать остроту причиняемой ими боли. В одной из пьес у человека, страдающего неизлечимой мигренью, приехавший среди ночи врач выясняет причину стресса -- его «законная» семья много лет даже не догадывается о наличие другой. В другой истории сектант вербует молодую женщину, а женщина в ответ жалуется, что «муж любит другую». И никакие дежурные фразы не в состоянии развести этот вечный уныло-безнадежный треугольник.

Режиссером спектакля «Шестьпьес» выступила Ольга Лысак, до этого поставившая в Театре.doc спектакль-вербатим «Красавицы». За все короткое время действия «Шестипьес» режиссер не допускает ни малейшего призвука фальшивой интонации, ни истерики, ни сентиментальности, ни спекуляции на сильных чувствах. Спектакль тихий -- самыми громкими звуками оказываются звонкий грохот упавшего на пол противня с пряничным человечком и стук рассыпавшихся от удара детской ноги кубиков. Но драматизм, стоящий за внешне инертно текущим действием, от этого становится только пронзительнее.

Спектакль играют либо в окрашенных в черный цвет стенах Театра.doc, либо, чаще, в Черном зале Центра им. Мейерхольда. На заднике слепит белым светом экран, на котором мелькают тени, тянутся темные полосы -- вот вам и огни большого города, ряды окон спальных районов, обманчивые урбанистические пейзажи, увиденные из окна автомобиля во время вечернего стояния в пробке. Еще на экране постоянно тлеет полоска огней. Когда по ходу спектакля персонажи включают духовку, она обретает очертания газовой горелки. По ходу дела экран еще играет роль то телевизора, в котором распрыгался какой-то мультяшный американский Конфеттенбург, то кинозала, где идут последние минуты фильма Годара.

То, что мозаика шести пьес не случайна, а задана внешне хаотичной закономерностью мегаполисного существования, выяснялось по ходу репетиций. Создатели рассказывают, как совершенно случайно роли доктора и пациента в миниатюре о больном мигренью репетировали те же, кто играл в скетче о двух авиапассажирах в терминале аэропорта. В этом самом аэропорту низкий и плотный персонаж Алексея Тимошкина рассказывал высокому и спортивному герою Ильи Барабанова о том, как его обидели на похоронах отца. Которого он за пять лет ни разу не навестил, несмотря на его тяжелую болезнь. В итоге герой Барабанова убегал от надоедливого и малосимпатичного героя Тимошкина. Когда в скетче о мигрени Барабанов, уже в роли больного, поднял голову и увидел врача-Тимошкина, он не удержался и воскликнул: «Опять ты!» Посмеялись и решили убрать отсебятину (по-моему, зря), дабы не отклоняться от авторского текста. Но уже не смогли отказаться от бутылки коньяка, извлеченной из чемоданчика врача, -- той самой, которой герой Тимошкина запивал свою обиду. И от сказанных доктором на прощание нескольких реплик из монолога его авиапассажира. Надо сказать, что Алексей Тимошкин -- профессиональный адвокат -- сыграл в спектакле высшей степени артистично.

Кроме него на сцене еще много непрофессионалов. Даже видео-арт (или скорее игру теней) обеспечил новичок в этом деле Пит Аникин, клавишник группы «Оптимальный вариант». А в единственной бессловесной роли спектакля занят Олег Чилап, лидер той же группы с подходящей фактурной внешностью. На своем месте и профессиональные актеры. Хорош Олег Билик в роли синхрониста фильма Годара. Если повезет (актерских составов несколько), вы попадете на представление, в котором режиссер Лысак, актриса с прекрасной внешностью, замечательно играет собеседницу сектанта. Грустные, полные слез глаза в сочетании со скрыто-издевательскими репликами в адрес собеседника: сыграно просто, но точно.

Остается почти загадкой, прочему происходящее на сцене не превращается в клинику неврозов. Возможно, из-за живой интонации и незамыленного взгляда на заедающий быт и до боли узнаваемые ситуации.

ФОТО: Олег Билик в роли переводчика-синхрониста разыгрывает сюжет Годара при помощи мягких игрушек